Темный лик двойника

Пришлось записать и его адрес, а потом еще некоторое время уверять, что обязательно к нему загляну. Тоскливо старику, но спасибо ему! Я узнал главное: место возможного проживания доктора Савельева. И, горя от нетерпения, решил тут же отправиться на Весеннюю. Оставалось решить: что сказать доктору? С какой целью наношу ему визит?.. Варианты в голове рождались разные, к сожалению, ни один из них не выглядел достаточно правдоподобным. Буду действовать экспромтом, кто-то из знаменитых авантюристов (то ли Наполеон, то ли Ленин) говорил: «Главное — ввязаться в драку, а там будет видно».

Когда спешишь, любая минута вынужденного промедления ассоциируется с концом света; я попал в дорожную пробку, в этот московский ад! Вокруг вонь и гарь, доводящие до тошноты; машины ревут, железный поток совсем остановился. Из кабин выглядывают полные отчаяния лица водителей, их глаза жадно вглядываются в царящее столпотворение. В такие минуты хочется припарковаться где-нибудь, выскочить и нырнуть в метро, чтобы там, пусть в дикой толчее, но все-таки ехать, а не беспомощно стоять, наблюдая, как рядом, по пешеходной дорожке тебя обгоняет даже обвешанная сумками пожилая женщина.

Так два часа я добирался до нужной улицы. Наконец остановился перед длинным серым домом, вероятно еще сталинской постройки, с множеством подъездов. «И все же, как я начну разговор?». Однажды Светлана сказала мне: «Когда дело касается вранья, ты весьма изобретателен. Потому и стал писателем».

Лифт поднялся на шестой этаж, я оказался перед обитой черным дерматином дверью. «Как начать?.. Как?!». В который уже раз приказал себе: «По обстановке!» и ткнув пальцем в кнопку, услышал пронзительный звонок.

За дверью завозились, потом она приоткрылась, дальше мешала цепочка. Просунулось детское личико.

— Тебе, дядя, чего? — спросила девочка.

— Есть кто-нибудь из взрослых?

— Нет, — серьезно ответила она, — я одна. И ты уходи.

— Почему?

— Я тебя не знаю.

— Давай познакомимся. Я пришел в гости.

— Нечего незнакомым людям по гостям шляться, — назидательно изрек ребенок.

— Катя, с кем ты так некультурно разговариваешь? — послышался женский голос.

— Простите за беспокойство, я писатель Александр Павлов, или Алекс Павлович. Здесь проживает доктор Савельев? Мне нужно переговорить с ним. Вот мое удостоверение…

Невысокая худощавая женщина лет тридцати открыла дверь. Большие серые глаза глядели с откровенным любопытством.

— Я писатель… — повторил я, но хозяйка перебила:

— Я вас узнала. Обожаю ваши книги. А когда читаешь их по ночам… ух!

Всегда так! По ночам, по ночам… Недавно одна поклонница тоже сказала: «Первую половину ночи читаю ваш роман, вторую — кричу от ужаса».

— Проходите.

Я поблагодарил и вошел в небольшую прихожую; теперь уже две пары глаз рассматривали меня, женщине было явно интересно познакомиться с тем, кто ее пугает, а дочке понять, — что это за дядька так настойчиво вломился к ним? Хозяйка сразу попросила:

— Подпишите мне книги.

— С удовольствием. Ваше имя?..

— Лиза.

Я написал несколько строк в самых возвышенных тонах, потом, посмотрев на девочку, добавил:

— Может, сударыня, и вам? Для истории?

«Сударыня» в ответ показала язык и кокетливо спряталась за спину матери. Время завязывания дружбы прошло, пора переходить к главному.

— Один мой приятель был знаком с доктором Савельевым и рассказал мне, что он занимается одной очень интересной проблемой. А я сейчас хочу написать новую книгу. Телефон Кирилла, по отчеству не знаю, он потерял. Вот только адрес…

— Наверняка Кирилл Евгеньевич занимался интересными исследованиями, — вздохнула Лиза.

— Занимался?

— Вы проходите! Я чай поставлю. Жаль, мужа нет. Обязательно ему расскажу, что с самим Алексом Павловичем чаевничала.

Она захлопотала, поставила чай, варенье. Девочка суетилась возле матери и постоянно показывала мне язык.

— Теперь готова ответить на ваши вопросы, — присела напротив хозяйка.

— Вы сказали «занимался». С ним что-то случилось?

— К сожалению, — вздохнула женщина. — Видите ли, я его дальняя родственница, седьмая вода на киселе. Но благодаря ему мы с мужем живем в этой квартире. У него просто не было более близких родственников; родители Кирилла Евгеньевича умерли рано, старшая сестра погибла при пожаре. Квартира досталась нам по завещанию.

— А сам Кирилл Евгеньевич? Где сейчас он?!

— Он тоже погиб. Отправился на рыбную ловлю, решил искупаться и… утонул в реке.

— Вот как? Давно?

— Уже больше года.

Потрясенный исчезающей последней зацепкой, я, скорее механически, спросил:

— Где его похоронили?

Глупый вопрос, будто надгробие мне что-то расскажет. И вдруг услышал то, что меня обескуражило:

— Похорон не было, труп не нашли.

— Но если не нашли труп, то почему он обязательно мертв?