Тёмный лорд (СИ)

В комнате повисла тишина. Зельевар растеряно смотрел на ученика. Том не видел лиц Рэндальфа и Ориона, но ему казалось, что они учащенно дышали, словно надеясь на него.

— Что вы имеете в виду, Том? — наконец выдавил из себя зельевар.

— Посудите сами, сэр, — продолжал Риддл. — Брутус Малфой справедливо писал, что секреты волшебства испокон веков хранились в семьях волшебников. И он справедливо указывал, что маглы во все века ненавидели нас, пытаясь уничтожить, как людей, стоящих на более высокой ступени развития.

— Браво, Том! — воскликнул с восхищением Орион.

— Том… — покачал головой зельевар. — Надеюсь, Вы понимаете, насколько эти жуткие идеи близки Гриндевальду?

— Ничего подобного, сэр, — быстро ответил Риддл. — Гриндевальд истребляет и порабощает маглов ради абстрактного «Общего блага». Он полагает, что мы, маги, должны взять на себя ответственность за более низших существ. Лично я, — выдохнул Том, — считаю иначе. Ни нам ничего не нужно от маглов, ни маглам от нас. Вообразите, сэр, что большую часть работы они выполняют руками. Почему мы должны давать благо столь низко развитой цивилизации?

— Иными словами, вы не хотите их порабощать? — рассмеялся Слагхорн, хотя его смех казался слегка наигранным.

— Сэр, зачем нам такие рабы? — развел Том тонкими пальцами. — Заставить их работать? Для этого у нас есть эльфы. Заставлять их воевать друг с другом, как это делает Гриндевальд? Мы живем отдельно от них. Заставить их поклоняться нам? Они это делают, когда сталкиваются с героями, поступки которых не могут объяснить. Так зачем они нам нужны? — пожал плечами Риддл.

— Но полукровки, Том… — пролепетал Слагхорн.

— Если помните, сэр, Брутус Малфой не был против полукровок, — продолжал Риддл, задумчиво глядя в начищенный до блеска чайник. — Рождение полукровки означает, что волшебник вступил в контакт с маглом. Это противоестественно, но это не вина полукровки. Мы должны признать его своим, осудив при этом его отца или мать.

— Поразительно, Том, — вздохнул Слагхорн. — Вы в точности повторяете аргументы Салазара Слизерина.

— Что лишь свидетельствует о гениальности нашего основателя, — развел руками Том. — И если кто-то, — усмехнулся он, — не дал себе труда понять его идеи, мне, право, жаль.

— А… Чудовищная легенда о Тайной комнате? — кивнул Слагхорн.

— Только легенда, сэр, — выдавил из себя улыбку Риддл.

Все рассмеялись. Эйвери, почувствовав, что неловкость спала сама собой, неуверенно поводил шеей. Зельевар, подмигнув Тому, достал коробку.

— Друзья мои, я хочу продемонстрировать наше с Томом изобретение! — воскликнул Слагхорн. Смех прекратился, и кое-кто бросил на Риддла восхищенные взгляды. — Том усовершенствовал рецепт веселящего зелья и…

Профессор Слагхорн открыл коробку, откуда выпрыгнула толстая жаба. Слизеринцы засмеялись. Том поморщился, вспомнив, что именно на жабе он впервые применил непрощаемые заклинания. Зельевар улыбнулся и, схватив квакающее существо с силой влил ей в рот несколько капель из стоящей рядом пробирки. Несколько секунд жаба смотрела непонимающим взглядом, а затем начала притопывать лапками.

— Том придал веселящему зелью танцевальный эффект, — сказал Слагхорн, поправив воротник. Взмахнув палочкой, мастер зелий включил граммофон. Послышалось шипение пластинки, а затем зазвучали звуки «Каватины Фигаро»:

Ah, bravo Figaro!

Bravo, bravissimo! Bravo!

Слагхорн взмахнул палочкой, и жаба пустилась в пляс. Сначала задвигались ее набухшие железы, затем стала надуваться кожа и наконец лапки жабы сами собой начали ходить в такт мелодии:

Ah, che bel vivere, che bel piacere,

Сhe bel piacere

Рer un barbiere di qualit`a!

Слизеринцы повскакивали с мест, смотря на прыгавшее по столу земноводное. Лестрейндж наставил на нее палочку, желая запустить заклинанием. Крэбб с восторгом постукивал пальцами в такт мелодии. Наконец Орион прошептал заклинание, и жаба, упав, стала отчаянно дергать лапками в такт мелодии. Том посмотрел на отсвет лампы и подумал о том, что больше всего ему хотелось бы увидеть на месте земноводного миссис Коул.

*

Со стороны реки тянуло прелым запахом тины: в конце июля заводи Темзы начинали цвести. Том невольно остановился возле груды разбитых кирпичей. На миг ему показалось, будто он переместился в полузабытый мир детства: те давние летние вечера, когда он шлялся по холмистым закоулкам к реке, стараясь вернуться в приют как можно позже.

Хотя теперь Том снимал номер в «Дырявом котле», сегодня его потянуло прогуляться по закоулкам. Слишком заманчивым казалось густое синее небо, окутанное предосенней дымкой. Ночью был ливень с грозой, и на улицах появилось много луж. Ребятишки запускали в них дощечки, которые обстреливали кирпичами, изображая налеты на корабли. Следы недавних бомбежек были видны повсюду: многие окна были заколочены досками, калитки слетели с петель, а фундаменты домов странно покосились. Некоторые разбитые дома и вовсе заросли травой.