Тёмный лорд (СИ)

Известия оказались радостными: русские начали наступление на Берлин. Разворот колдографий показывал штурм Зееловских высот. Советские бомбардировщики и реактивные установки обрабатывали железобетонные линии обороны, оставляя на их месте воронки с кусками гранита и расплавленной арматурой. Даже маги Ордена СС, отбросив заклинания, отстреливались из дотов, как простые солдаты. Однако сама мысль, что главный темный маг мира не бьется за Берлин, а гуляет по Британии, вызывала дрожь. Том с удовольствием посмотрел на тонкие коленки Араминты и, дождавшись, когда она закончит завтрак, нагнал ее легкую фигурку возле двустворчатой двери.

— Дрожишь, Минни? — усмехнулся Том, властно положив руку на ее хрупкое плечо.

— Да… — хлопнула ресницами Араминта. — Ты читал передовицу, Том? — от волнения девушка непроизвольно прижалась локтем к его руке. Мимо прошёл Орион Блэк, и его понурый вид едва не заставил Риддла улыбнуться. После танцев с Натали Адамс парень получил громовещатель от матери.

— Думал, ты порадуешься штурму Берлина, — насмешливо сказал Том. Густой туман, заволакивавший окна, создавал ощущение, что весна перетекла в нудную осень, которая будет продолжаться до первых зимних холодов.

— Помнишь, что сказал магловский фюрер? — Араминта, не глядя на Тома, посмотрела на спешащих по коридору второклассников. — Никогда за всю войну дела не шли так хорошо…

— … Скоро Советы и союзники столкнутся в Берлине друг с другом, — механически продолжил Том. — Надо же ему что-то болтать.

— Страшновато после Арденн, — Араминта аккуратно уложила газету в кожаную сумку. — Я не представляю себе мощь армии, которая сломала Вермахт. А если мы и вправду столкнемся, Том?

— Тебе вредно думать о политике, куколка, — прикоснулся Ридлл к ее щеке. Только столкнувшись с теплом ее кожи, Том осознал, насколько холодными стали его собственные руки.

— Том… Мне пора на зелья… — пролепетала девушка. Белокурые волосы рассыпались по плечам, и парень, холодно улыбнувшись, с силой сжал ее пряди.

Присев на подоконник, Том посмотрел на размокший от дождя школьный двор, а затем достал из портфеля дневник. Подумав с минуту, он обмакнул перо и написал:

Она должна принадлежать мне.

Глянцевые страницы поглотили темно-синие чернила, а затем выбросили ответ:

Разумеется, тебе хочется обладать ей, причем как можно более жестко. Ты ведь знаешь, как утвердить власть, не так ли?

Том задумчиво потер перо, а затем вывел:

Заставить другого страдать.

Дневник, казалось, принял написанное к сведению. Помолчав с минуту, он выплюнул:

Совершенно верно, заставить другого страдать. Точнее, чередуя ему радость и страдание.

Риддл поморщился. В голове возникла слабость, словно какое-то существо забирало у него способность рассуждать. На мгновение парню захотелось отложить дневник и, закрыв глаза, погрузиться в сладкую дремоту. Том нацарапал неровными буквами:

А барельеф у Блэков? Геракл едва ли будет чередовать пленнице боль и удовольствие.

Как и всегда, он мог доверить кожаной тетради сокровенные мысли. Было бы забавно, если учителя вдруг узнают, кто живет в дешевом ежедневнике, который Том носил с собой на уроки. Чернила между тем потекли вновь:

Ты умеешь поставить в тупик. Геракл на том барельефе испытывает высшую форму власти: Иола стала его вещью, которая чувствует позор и муки по одному его желанию. Победитель наслаждается тем, что знает ее участь: быть служанкой его жены и его наложницей. Он тешит свое самолюбие, показывая всем, что красивая принцесса и лучшая лучница Эвбеи, дочь его врага, теперь стала его рабыней. Возможно, Иола найдет в этом наслаждение.

Том, почувствовав, как боль сильнее сжимает голову, вывел:

Наслаждение от рабства?

Дневник не заставил себя ждать и спокойно ответил:

Ты прекрасно знаешь, что есть люди, предназначенные быть вещами или рабами. Так отчего бы им не найти удовольствие в своей участи?

«Ты прав, Волдеморт», — хотел было ответить Том, но закусил губу. Дневник, как и всегда, побеждал его в интеллектуальных спорах. Это всегда вызывало у него ярость или отвращение. Но сейчас сама мысль, что он создал существо умнее себя, впервые породила подобие страха.

Его отвлекло легкое прикосновение. Риддл закрыл тетрадь и обернулся. Светловолосый мальчик дергал его за руку. Том сразу узнал первоклассника Найджела Мальсибера — младшего брата Нортона. В отличие от старшего брата Найджел сразу проникся уважением к Тому и мечтал присоединиться к его клубу.

— Том… Том, я от Рэндальфа, — улыбнулся ребенок, словно пришел к старшему товарищу. — Он спрашивает, будет ли в субботу тренировка.

— Да, — кивнул Том. Его одноклассники (особенно Лестрейндж) использовали Найджела в качестве вестового, и мальчишка охотно исполнял их поручения.

— Днем? — подпрыгнул он, словно чувствовал себя причастным к тайне.

— Как всегда, после обеда, — подтвердил Том.

— Я могу прийти посмотреть? — ребенок поднялся на цыпочках, надеясь услышать заветное «да».