Темный пакт

Кроме этого долго — очень долго, я недоумевал. Сжившись с Геральтом и принимая его проблемы как свои, я никак не мог понять, почему ведьмак — при всех открывающихся возможностях, совершенно, даже оскорбительно неамбициозен.

У него было невероятно много возможностей, милость монарших и влиятельных особ, а он — раз за разом оказываясь в полушаге от влияния и власти, всегда возвращался на большак к упырям и утопцам.

Не сразу, но с годами я понял — Геральт понимал суть окружающего мира гораздо лучше юного меня.

Ганфайтера, каким бы он специалистом в своем деле ни был, никто и никогда не пустит к настоящему влиянию и власти. Чем выше твои способности, тем чаще и, хм, глубже тебя банально будут использовать. Беловолосый убийца монстров просто не желал менять иллюзию свободы на самый настоящий короткий поводок.

Можно быть лучшим в мире (одним из), служить в сильнейшей армии мира, убивать десятки, сотни противников в любых уголках планеты, а потом бац — одна ошибка или вовсе очередная реформа, и вот ты уже устраиваешься на работу в охрану. Пусть даже это охрана высших должностных лиц, но ты будешь ходить и молчать как дисциплинированный сторожевой пес, выполняя команды. Страдающий одышкой пожилой господин или боящаяся мышей леди могут быть в сто, тысячу, миллионы раз опаснее для окружающих людей, чем охраняющий их профессиональный убийца, способный за доли секунды свернуть шею любому в зоне прямой видимости.

Примерно эти мысли промелькнули у меня в тот момент, когда я лицом встретился с фикусом, непонятно что делающим в спортивном зале, а после этого причинил механические повреждения гребному тренажеру.

Мустафа — мой Планшет, оказался самым настоящим демоном. Нет, демон — неверное определение. Иносказательная суть этого слова в моем мире здесь имеет вполне реальную основу. Стать самым настоящим демоном — это ветка развития, доступная лишь одержимым. Вернее, апофеоз развития и в то же время печальный конец пути.

Сириец ни одержимым, ни одаренным не был. Зато его психоматрица позволяла грузить организм имплантами практически на уровне неасапианта. Вероятно, именно поэтому его заметили в ФСБ, и сейчас бывший пустынный сокол, гроза британской колониальной армии, занимается тем, что извлекает из скучной рутины моих тренировок хоть какие-то для себя развлечения.

Не выходить из себя у меня получалось только размышляя о том, что истинным ганфайтерам настоящая власть недоступна. Весьма помогало сохранять душевное равновесие, даже получая обидные, болезненные и неотразимые плюхи. Как обычно, Мустафа ввалил мне показательно неторопливо — так, чтобы я успел понять, что и как он делает, но при этом не смог среагировать.

Может, действительно демон в человеческом обличье?

Когда пытался подняться, поскользнулся. Окровавленная ладонь поехала, и я со всего маху влепился лицом в пол, после чего неожиданно вышел из боевого транса. И моментально ощутил направленное внимание княгини. Да, я уже и забыл, что она наблюдает за тренировкой — давно стоит, не ушла еще, надо же.

Поднявшись перекатом, запрокинул голову и посмотрел в глаза Анне Николаевне. Даже вздрогнул — настолько сильными оказались направленные на меня ее эмоции. Изумление, злость, тоска, страх и… надежда?

Когда взгляды разошлись, я не удержался и крупно вздрогнул — нас на пару секунд словно связала невидимая нить, сейчас звонко лопнувшая. Анна Николаевна тоже что-то почувствовала — краем глаза я заметил, как она дернулась.

— Неплохо. Но ты можешь лучше, — подошел ко мне Мустафа.

— Если б я имел коня, это был бы номер… если б конь имел меня, я б, наверно, помер, — только и прошептал я выученный еще в детском садике стишок.

Последние восемь дней для меня превратились в настоящую карусель утомительного, упорного труда. Я так не крутился даже тогда, когда по молодости мне не хватало опыта и приходилось тратить на работу по пятнадцать часов ежедневно, семь дней в неделю. А еще ведь необходимо было выкраивать время на развлечения — в ущерб сну.

Даже несмотря на подобный опыт, если бы не готовность доставшегося мне подросткового тела, я бы просто не вытянул такого ритма — ни физически, ни морально.

Только в процессе тренировок начал понимать, какую работу проделал опекун Олега. Парень с малых лет сражался на Арене — в виртуальности, после чего занимался в тренажерном центре, подтягивающем возможности тела под возможности персонажа. Кроме этого Олег хорошо учился. Не зубрил ради оценок, а именно учился — опекун не только сумел мотивировать его на интерес, но и расширил программу вплоть до чтения «Илиады» в оригинале, еще и с последующим дискурсом.

Так вот, возвращаясь к мутантам на веществах. К моему ужасу, сбылись детские мечты. В несколько извращенном виде, конечно, но… распишитесь и получите, как говорится. Я, конечно, не мутант… но обладаю иными, отличными от человеческих способностями и сейчас плотно сижу на сильном допинге.

Одаренным полагался магический дар. Само слово уже несло в себе теплый, положительный оттенок. Одержимость — даже на слух агрессивнее, злее, опаснее.