Темный. Плохой. Дикий

Она выглядела такой обиженной. Она могла бы вступить в гребаный клуб.

— Прости, — сказала она, хотя ей не за что было извиняться.

— Послушай, Вики, это мне жаль, но ты моя подруга. Бесполезно пытаться быть кем-то, кем мы не являемся.

— Я люблю тебя, Кал. Я просто чертовски люблю тебя.

Мой усталый взгляд встретился с ее.

— Пожалуйста, Вик, не сейчас, хорошо?

Она поерзала на месте, пододвигаясь ко мне.

— Поцелуй меня, — сказала она. — Только один раз. Если ты ничего не почувствуешь, тогда все в порядке.

— В этом нет смысла, — ответил я. — Это ничего не изменит. Я знаю, что такое дружба, Вик, и это именно дружба.

— Поцелуй меня, Каллум, пожалуйста, малыш, просто попробуй.

Она поджала губы и закрыла глаза, будто в чертовой начальной школе. Я наклонился достаточно близко, чтобы чмокнуть ее в губы.

— Правильно! — рявкнула она. — Поцелуй меня как следует, Кал.

— Черт возьми, Вик, это ни хрена не изменит.

Я прижался своим ртом к ее рту, полностью засунув свой язык внутрь. Это было чертовски влажно, и она была так возбуждена, стонала в глубине горла, будто поцелуй что-то значит. Я отстранился.

— Я же говорил, — сказал я. — Просто друзья.

— Не для меня, малыш, — прошептала она. Она прикоснулась пальцами к губам, будто я подарил ей поцелуй всей гребаной жизни. — Не друзья, Кал, это гораздо больше.

Я встал.

— Я сказал «не сейчас», Вик, сколько еще раз?

— Нам было бы хорошо вместе, тебе и мне.

— Я ни для кого не гожусь, и это чертовски неправильно.

— Останься со мной! — взмолилась она. — Пожалуйста!

Я пошел прочь, но она последовала за мной, схватила меня за запястье у двери и приблизилась, чтобы еще раз поцеловать. Я оттолкнул ее сильнее, чем хотел.

— Что с тобой, черт возьми, не так?!

— Я, блядь, влюблена, Каллум! Вот что, черт возьми, не так со мной!

— Ты, блядь, сумасшедшая, вот что с тобой.

— Любовь заставляет людей совершать безумные поступки, Каллум Джексон, по-настоящему безумные вещи.

В животе все переворачивалось. Мозг тоже плавился и утопал в боли и ненависти, и ярости… и любви. Любви к Софи гребаной Хардинг.

— Да, это так, — прошипел я. — Это, действительно, черт возьми, так.

Я захлопнул за собой дверь, не обращая внимания на вой из сарая.

— Ты останешься на ночь здесь, — сказал я, протягивая руку к маленькому окошку. — Здесь тебе будет лучше.

Кейси скулила, когда я уходил, а потом лаяла снова и снова. Я слышал ее с улицы, как и Вики. Они обе звали меня.

Но у меня была своя цель.

***

От этого места у меня мурашки по коже, неудивительно, что они осуждают его. Сквозь потрескавшийся асфальт пробивались сорняки. Я медленно поднимался по пандусам, стараясь держаться посередине, подальше от разваливающегося края. Мои краски оказались тяжелее, чем я думал, завернутые в грязный брезент, перевязанный веревкой. Достал его из гаража, так что, должно быть, он принадлежал тому мертвому мужику. Я поднял бутылку водки в тосте.

— Твое здоровье, мертвый мужик. Хорошая работа.

Глупые маленькие сучки нуждались в выпивке меньше, чем я. Хорошо, что они не стали спорить по этому поводу. Были не в том настроении.

Крыша многоэтажки оказалась выше, чем я помнил. Облокотившись на перила, я увидел весь гребаный Ист-Веил.

— Ты был прав, Джимми, — рассмеялся я. — Они никогда не смогут смыть это.

Я развязал свою импровизированную корзину, обернув веревку вокруг талии. Я туго завязал ее, продев другой конец через перила и завязав в узел. Я проверил его один раз, прежде чем перелезть через край с баллончиком в одной руке и сердцем в другой. Перила чертовски скрипели, но выдержали. Я шаркнул ногой по бетону, и щепки полетели на землю.

Это будет моим наследием.

Произведение искусства, за которое стоит умереть.

Я откинулся назад, широко раскинув руки и свесив голову, думая о Софи, и Джимми, и Вики, и о бедной Кейси.

Сейчас они все ушли от меня.

Я позволил тьме взять верх.

***

Софи

Я плакала до истерики так, что теперь никакое количество макияжа не исправит мое опухшее лицо с глазами панды и покрытыми пятнами щеками. Я не двигалась все выходные, не хотела. Вместо этого я сидела в темноте, разбивая свое гребаное сердце из-за Каллума Джексона.

Это было так чертовски больно.

Я потащилась в кабинет, наклоняясь к своему столу, не глядя ни на кого. Оставь меня в покое, мир. Просто оставь меня в покое.

Но не повезло.

Кристина была не одна, когда подошла к моему столу. С одной стороны от нее была Милли из отдела кадров, а с другой — один из сотрудников поддержки Ист-Веил.

— Нам нужно поговорить, — сказала Милли. — О Каллуме Джексоне.

— О Каллуме Джексоне?! — Мое сердце билось так быстро.

— В Ист-Веил произошел инцидент.

Мой рот был как бумага.

— Инцидент?

— Многоэтажка, — сказала Кристина. — Ты знаешь ее, да?

Я кивнула.

— Он был там в пятницу вечером. Мы нашли внизу его краски.

— Нашли его краски?! А как же он?! — На глаза наворачивались слезы, я чувствовала, как они капают. Я медленно вдохнула через нос и выдохнула через рот. — Ты говоришь мне то, о чем я думаю? Неужели Каллум?..

Три лица уставились на меня, широко раскрыв глаза от моей реакции.