Температура (СИ)

В этом ужасном сне его убивали. Его убивали разными способами, но я всегда не мог ничего сделать. Каждый раз моя метка на левом запястье, которая была в форме облака, чернела, леденела, замораживая, как мне казалось, кровь в моих жилах. Я не мог остановить этот процесс. Я не мог пережить утрату этого человека. Мне казалось, что без него я не могу существовать, и я бесился от этой противной беспомощности, от этой болезненной ничтожности. Быть омегой крайне ужасно, крайне больно и крайне противно.

Я просыпался в холодном поту около пяти раз, но только я закрывал глаза — мне казалось, что его убивают. Снова. И снова. И снова. Я просыпался вновь, пил кофе, одну, две чашки, но это не помогало ни капли — я умудрялся заснуть и опять окунуться в этот нескончаемый кошмар.

Наутро я был не в состоянии куда-либо идти, что-либо делать. Я провалялся весь день в кровати, пытаясь отвлечься на что угодно, от книг до сериалов, от еды до алкоголя. От мыслей о том, что я могу действительно быть омегой, меня это отвлекло, от мыслей о том парне — нет.

Уснуть нормально я смог только со снотворным. С ним же я засыпал каждую последующую ночь, чтобы не видеть кошмаров. Помогало. Но только от ужасов, от образа этого парня — нет.

End POV Рейнард.

========== Глава 5 ==========

Прошёл месяц.

POV Джеффри

Мне часто снились мокрые сны, как это ни стыдно говорить. Каждый из них был с участием Рейнарда, которого обычно я называл просто Реем. Каждый раз всё происходило в разном месте, в разное время и с разной ситуацией, но всегда я просыпался до кульминации. Я стал одержим этим всем, но вместе с этим связь с реальностью была слишком сильна — я помнил его презрение и ненависть ко мне. Мне было жарко. Слишком жарко, и я был уверен, что только его присутствие рядом хоть немного может меня охладить.

Мы не виделись целый месяц. Собственно, целый месяц я провёл в полном одиночестве в больничной палате. Мне никто не писал, не звонил — два раза в неделю заходил отец, приносил какие-то фрукты, он, вроде, работать начал более-менее стабильно, а я и был рад — хоть что-то наладилось.

Эмил не писал. Ничего, никуда, никак. Будто после того разговора мы друг для друга перестали существовать, оборвалась нить многолетней дружбы…

Я был в растерянности. Я не знал, как быть дальше, как жить, что делать, куда обращаться. Казалось, что во мне сломались не только рёбра и нога, а ещё и что-то в душе, в непоколебимой вере в собственную правоту.

Постоянно вспоминался тот день, когда меня довели до этого состояния. Мало того, что я был предупреждён, что лезть на рожон не надо, нет же, я полез и получил своё. Эта беспомощность… решено, придётся заняться каким-нибудь спортом или чем-то вроде того. Альфа я, в конце концов, или кто? В свидетельстве о рождении написано, что альфа, а это значит, что решения должны двигать меня вперёд.

Вдруг, став сильнее, я смогу завоевать сердце Рея?.. Глупые мечты, конечно, но всё же… раз он мой «истинный», в чём я ни секунды не сомневался, то сама судьба должна помочь нам столкнуться.

***

Я вышел из больницы здоровый, свежий, достаточно откормленный и относительно счастливый.

Пора бы вспомнить о занятиях, науке, теории, да? Нет, я не мог даже вспомнить того, что я планировал изучить на примере тех, кто имеет такие же метки, как и я. В моей голове места этому не было, мои мысли и цели были примитивнее, чем могло показаться — мне надо было любыми способами быть рядом с Реем. Хотя бы дотронуться до него, чтобы он почувствовал то, что должен, чтобы он всё понял, а потом принял.

Родной дом встретил меня непривычно радушно. Обычно это место было жутковатым, где ценность для меня имел только компьютер, старый жёсткий диван и умывальник. К холодильнику я редко подходил, как и к гостиной.

Теперь же он был светел — не было вездесущих ранее бутылок, воздух не был спёртым и затхлым, не воняло алкоголем и куревом… было хорошо.

Отца дома не было, но это, думаю, даже к лучшему, ведь он, скорее всего, на работе.

Дальнейший день прошёл… просто прошёл. Я делал накопившееся домашнее задание и думал, как вести себя в школе. Надумал, что лучше делать это как обычно, не отсвечивая и не выступая особенно, кому надо — заметят, лучше, конечно, чтобы было не надо.

***

Утро встретило меня максимально приветливо. Я был рад ему, а оно было радо мне. Погода наконец-то нормализовалась — светило солнце вовсю, порой даже припекало. До переводных экзаменов оставалось всего ничего, но даже это не мешало мне радоваться этому новому дню, когда… когда я смогу хотя бы увидеть Рея. Я осознал, что я совершенно и безвозвратно влюблён. Лучше бы не осознавал.

В классе за первые полчаса после моего туда прихода никто не появился, но тем и лучше — я привык к одиночеству и компании собственных мыслей. Эмила нигде не было, но это меня мало расстраивало — заболел, может. Он вообще обо мне не вспоминал этот месяц, зачем мне о нём волноваться? Незачем.