Тэмуджин. Книга 1

– Ладно! – Таргудай поднял взгляд на Тэмуджина, хлопнул ладонью по его колену. – Тысячу голов скота и половину из них лошадьми я дам, когда тебе исполнится тринадцать лет. Но жить будешь при мне и своей матери.

– Но ведь это значит, что она должна стать вашей женой.

– Иначе нельзя, – Таргудай развел руками. – Что люди скажут? Кем же вдова такого уважаемого нойона как твой отец будет жить у меня?

– Она не будет у вас жить! – сжав кулаки под рукавами, почти крикнул Тэмуджин.

– А ты откуда знаешь? – Таргудай насмешливо сощурил глаза. – Кобыла без жеребца жить не сможет, она может взбеситься. Наша прародительница Алан-гоа и после смерти своего мужа Добун-Мэргэна рожала сыновей, а от одного из них, Бодончара, и мы, борджигины, происходим. Знаешь ты это или нет?

– Не нам судить о жизни праматери Алан-гоа, – сдерживая голос, сказал Тэмуджин, – а Оэлун-эхэ не выйдет за вас замуж.

– Кто же этому помешает?

– Я запретил ей выходить за дядю Даритая, родного брата отца, и это одобрил дед Тодоен. А перед смертью дед Тодоен огласил волю предков: знамя Бартана-багатура должно остаться у сыновей Есугея. Никто из моих дядей не осмелился нарушить волю предков и не позарился на знамя. Не хотите ли сделать это вы, Таргудай-нойон? – Тэмуджин, вдруг обретя верблюжье спокойствие, говорил неторопливо и уверенно, и ему даже в какой-то миг показалось, что не сам он, а кто-то другой сидит внутри него и движет его языком. Странное это чувство придавало ему смелость, будто не могущественный нойон сидел перед ним, а ровня, которого нетрудно разоблачить и осмеять. Такое чувство превосходства перед взрослым и властным человеком он испытывал впервые и почему-то не удивлялся этому, будто оно было ему давно знакомо и сидело глубоко внутри него, и сейчас, в нужное время, вдруг вышло наружу. Уверенный в своей правоте, Тэмуджин сейчас знал, что легко отразит любой довод Таргудая.

Тот при имени Тодоена разгорячился и, глядя теперь на одного Тэмуджина, едва удерживая терпение, выговаривал:

– Если в твоей голове есть хоть немного ума, рассуди, что тебе лучше выбрать: это знамя, которое неизвестно когда тебе пригодится, или тепло и безопасность в голодную зиму, которая наступит завтра или послезавтра. Степь полна разбойниками, такой мелкий курень как ваш – добыча для волков, а про людей и говорить нечего. Ну, как ты сможешь один защитить своих? А при мне ты будешь как родной сын…

– У меня есть свой отец и он сейчас, наверно, смотрит на нас с вами. Как, дядя Таргудай, думаете, он принимает ваши слова и примет мои, если я соглашусь с вами? Вот его знамя, – не оборачиваясь, он указал ладонью через плечо. – Могу ли я изменить отцовскому знамени? Отец меня не учил предательству. Неужели теперь вы, мой дядя Таргудай, приехали учить меня этому? Можем ли мы с вами после этого носить имя борджигинов, и как нас встретят предки, когда мы с вами взойдем к ним?

Таргудай побурел лицом.

– Ладно, – тяжело дыша, он злобно перевел взгляд с Тэмуджина на Оэлун. – Вы сами выбрали свою долю. Вы останетесь одни. И я посмотрю, доживете ли вы до будущей весны. Нарочно приеду, когда растает снег, чтобы посмотреть на ваши белые кости!..

Таргудай рывком поднялся с места и широкими шагами пошел из юрты.

– Нукеры! – снаружи раздался его озлобленный крик. – На коней!

Оэлун, сидевшая на месте с застывшим лицом, встрепенулась, вскочила и, встревоженно взглянув на Тэмуджина, двинулась к выходу. За ней, наступая по тому месту, где только что сидел Таргудай, поспешил Тэмуджин.

Нукеры Таргудая выскакивали из молочной юрты, садились на коней.

– Гоните людей и скот! – разъяренным медведем вертясь в седле, кричал Таргудай. – Гоните всех!

Нукеры резво поскакали к юртам, на ходу рассыпаясь между айлами и зычными криками оглашая повеление нойона:

– Запрягайте лошадей и быков! Быстро!

– Снимайте юрты!

– Отныне вы подданные Таргудая-нойона!

– Обленились, давно плетей не пробовали?..

– Ничего, у нас они быстро вспомнят свое место…

Крики нукеров вскоре раздавались уже у дальних юрт, тонко посвистывали в воздухе ремни плетей, лаяли собаки, испуганно кричали дети. Люди Есугея выходили из юрт, скапливались тесными кучками, выжидательно оглядываясь в сторону большого айла, где у молочной юрты неподвижно стояли Тэмуджин с братьями и рядом с ними Оэлун и Сочигэл. Мужчины медлительно разбирали узды и нехотя шли за лошадьми, пасшимися неподалеку, все оглядываясь в сторону малолетних своих нойонов, будто ждали от них какого-то знака.

Глядя на все это с округлившимися от растерянности глазами, Оэлун быстро подошла к Таргудаю, злобно следившему за своими нукерами.

– Брат Таргудай, что вы делаете! Вы же наш родственник!