Тэмуджин. Книга 2

– Отец мой, Нагу Баян, простой харачу, – рассказывал он. – Всю жизнь искал твердую опору в жизни, но так и не нашел ее. Всю жизнь он уворачивался от ударов судьбы, выгадывал, хитрил, этим и накопил свой табун. Он умный и добрый человек, многим помогал в голодные зимы, но никакого почтения от людей так и не нажил. Ведь у нас уважают багатуров и мэргэнов, вождей, нойонов, а он кто?.. Я с самого детства не хотел идти по его пути – вечно стараться в работе, проливать пот и все время быть среди последних в племени. Но неуважение к отцу по роду передавалось и ко мне. В детских играх меня не выбирали ни десятником, ни сотником, потому что мой отец никогда не был ни тем и ни этим. Я всегда с завистью смотрел на тех, кого в играх выбирали в нойоны, хотя бы в десятники, смотрел, как они судили нас, детей простых харачу и рабов, били нас прутьями и заставляли бегать по их приказам. Позже, когда я подрос и меня стали брать в «нукеры», я начал понимать, как можно выбиться в достойные люди. Ведь нойоны, да и простые соплеменники уважают сильных и храбрых воинов, багатуров и мэргэнов, пусть даже и черной кости – потому что это они приносят удачу в битвах, они заражают всех духом победы. Их реже и меньше наказывают, им больше достается из военной и охотничьей добычи. И я тайно от всех стал учиться владеть оружием, укреплять свое тело. Как только я оставался наедине – на пастьбе скота, в пути по степи, днем или ночью – я вновь принимался за свое: метал длинную палку вместо копья, махал толстыми прутьями вместо сабель, таскал на себе сначала годовалых ягнят, а потом и взрослых овец. Стрелял из лука в летящих птиц и бегущих сусликов. Спать себе на ночь я стелил не войлок, а мотки волосяных веревок и ложился на них голым телом. По ночам мне стали сниться битвы и сражения и там я видел себя храбрым воином, багатуром. Отец заметил, к чему я стремлюсь и одобрил меня. Он дал мне хороший лук со стрелами, мадагу, а когда мне исполнилось десять лет, он подарил мне лучшего скакуна из своего табуна – того, которого ты видел с кобылицами – недавно он повредил ногу об камень и я пустил его отдыхать. Он был необъезженный, бросался на людей и никого не подпускал к себе. Месяц я провозился с ним, пока не приучил к седлу, зато у меня теперь был конь, какого не у всякого нойона можно было увидеть. И сразу по-другому стали на меня смотреть мои сверстники, и даже парни постарше. В двенадцать лет в трех играх[29] я был среди первых юношей. В тринадцать вместе с другими я был принят в воины и впервые участвовал в облавной охоте. Вот тогда-то я и показал себя по-настоящему. Еще до начала облавы, когда в утренних сумерках мы приближались к тайге, я первым у опушки заметил зайца и попал в него стрелой. Ведь на любой охоте если первая добыча – заяц, то это верный знак того, что хозяева леса встречают приветливо. А добыча на той охоте и в самом деле оказалась богатой, даже самые неудачливые нагрузились мясом. После этой облавы все сородичи принимали меня как взрослого воина. А больше всех доволен был мой отец. Он велел мне готовиться в нукеры к молодому нойону, и я тогда был счастлив. Считал дни до его свадьбы этой осенью, после которой он должен был набирать свой отряд. Но когда я услышал твои слова о праведных и неправедных законах в племени, все мои прежние мечты поблекли, как листья срубленной ветви. Я понял, что той достойной жизни там, куда я рвался еще вчера, на самом деле нет. Это обман. Те нойоны, поближе к которым я так стремился, не могут устроить настоящую жизнь. Они, вы верно говорите, пьянствуют и развлекаются тогда, когда нужно думать и делать. Из-за них и страдает племя, не зная покоя от напастей и потрясений… это и видно по нынешним временам. Поэтому я решил идти вместе с вами.

Тэмуджин долго думал над его словами, а потом, сидя вечером у костра, спросил у него прямо:

– А почему ты мне поверил?.. Как я один устрою правильную жизнь?

– Вы знаете, что нужно делать, – уверенно сказал Боорчи, – это главное. Все мечтают о хорошей жизни, а сами мечутся как во тьме, не видят пути. Вы знаете выход и у вас есть знамя, а помощники найдутся. Ведь многие люди видят, что нынешние вожди никуда не годятся, мечтают о других нойонах, а не знают где их найти…

– А если я не все знаю?

– Если человек знает начало ручья, конец ее он найдет, – улыбнулся тот.

«Умный человек, – думал, засыпая, Тэмуджин. – С такими, должно быть, хорошо в больших делах… однако нелегко сохранить в них уважение к себе, потому что они видят не только лицо, но и нутро человека…»

Еще раз пришлось Тэмуджину убедиться в верности своего нукера, когда они приближались к его стойбищу. Тэмуджин подумал, что неплохо бы отдарить своего нового друга. Осторожно подбирая слова, он сказал:

– Боорчи, друг, ведь без тебя я не смог бы вернуть этих коней, поэтому я хочу сделать тебе подарок. Сколько голов из них ты хотел бы взять?

– Ни одной не возьму, – не раздумывая ответил тот.

– Почему? – спросил Тэмуджин.