Тэмуджин. Книга 3

– Он ведь до сих пор, говорят, скрывается где-то в тайге, и никакого улуса у него нет.

– Да и будет ли еще нойоном, неизвестно… – ошарашенно расшумелись все, недоуменно переглядываясь.

– Подождите вы! – прикрикнул Нохой, нетерпеливо оглядывая всех. – Дайте ему договорить, знаете ведь, Джэлмэ зря ничего не будет делать.

Выждав тишины, Джэлмэ продолжал.

– Вы знаете, когда смотришь на табун лошадей, точно не скажешь, какой из жеребят станет лучшим скакуном. Бывает, что тот, на какого вначале и не подумаешь, со временем становится лучшим. Так и среди людей. Но этот Тэмуджин уже сейчас выделяется среди нойонских детей. Думаете, каждый сможет выжить, когда сородичи бросили одних в степи, да еще под зиму?.. Это о чем говорит? Об уме и отваге. А помните, как он исчез из нашего куреня там, в низовье Онона? Как его все искали, ведь наши тогда всю окрестную степь взад и вперед обыскали, каждый угол осмотрели и ни одного следа не нашли. И ведь думали, что пропадет – один, пеший, без оружия. А он выжил и теперь живет не хуже других, и даже женился.

– Женился? – донельзя удивленные, переспрашивали парни. – А кто же его женил? Отец ведь погиб.

– Он сам женился.

– На ком?

– На дочери хонгиратского нойона.

– О-оо…

– И тот отдал ему свою дочь?

– Отдал, сам ее привез, да еще обещал дать защиту от врагов, – приврал Джэлмэ. – И теперь южные монголы, если что, встанут за Тэмуджина.

– Да, это и на самом деле непростой парень.

– Беглый, почти что разбойник, а как сумел он все себе устроить?

Изумленные неожиданной новостью парни наперебой обсуждали ее, недоуменно пожимая плечами.

– Было бы на ком, когда от людей по лесам скрываешься, хоть на первой попавшейся, а тут у нойона дочь отхватил.

– Надо большой дух иметь, чтобы проделать такое…

– И войско отца сохранилось, – говорил Джэлмэ, убеждающе оглядывая всех. – А теперь подумайте, разве не стоят за него боги, если все так складывается у него? Что стоило Таргудаю еще позапрошлой осенью раздробить тумэн Есугея, рассеять по улусам? А он до сих пор в целости, ждет своего нойона, значит, боги не дали Таргудаю сделать это! И знамя отцовское при нем…

– И знамя? – удивленно переглядывались парни. – А разве дядья не отобрали его у него?

– Они потому и бросили его, что он не отдал им знамя, – доказывал Джэлмэ. – Обычный парень не сумел бы отстоять его перед взрослыми дядьями, но он не простой человек.

– А что за человек он сам, этот Тэмуджин? – спросил Тогон, сын десятника. – Ведь разное говорят про него: то он брата убил, то с сородичами рассорился, прячется где-то, а сейчас ты говоришь – женился, знамя имеет, отцовское войско в сохранности, а на самом деле мы толком ничего не знаем о нем…

– Да, – поддержали его другие, – ты нам расскажи про него: что это за человек и чего он хочет?

– Хорошо, слушайте. Сначала скажу, почему он убил брата. Тэмуджин человек умный и честный, а на первое место во всем ставит порядок. В нем есть одна черта: он терпеть не может глупых и подлых людей, такие для него хуже, чем восточные черти. Он говорит, что все беды на земле от них. А Бэктэр таким и был: артачился перед братом, силой своей выставлялся. А главное, в то время, когда им всем нужно было держаться вместе и выживать, тот сеял в семье вражду и рознь, вот и отправил Тэмуджин его к отцу. За убийство брата Таргудай с нойонами обвинили его, а на самом деле он правильно поступил, с вредными людьми так и надо поступать. Верно я говорю?

Парни неуверенно переглядывались.

– Ну…

– Может, и верно.

Джэлмэ, воодушевляясь любопытством друзей, продолжал:

– А чего он хочет – он хочет мира, чтобы не было войны между родами, а еще, чтобы главными нойонами были умные люди, а не такие, как этот Таргудай. Да и почти всех нынешних нойонов он считает такими же пустоголовыми да подлыми, как тот его брат Бэктэр. Он так и говорит: они приведут племя к гибели…

– Верно! – встрепенулся Борогол, худощавый телом, высокий парень. Поворачивая темной, жилистой шеей, он оглядывал других. – Правильно говорит Тэмуджин: эти нойоны доведут нас до смерти. Если так и дальше пойдет, от монгольского племени и захудалого рода не останется, мужчины погибнут в войнах между собой, а женщин да детей либо татары, либо чжурчжени захватят.

– Подожди ты, об этом и так все по углам шепчутся, – отмахнулся от него Мэглэн, плотный, как молодой кабан, юноша с пробивающимся над верхними губами тонким пухом усов.

Наклоняясь всем туловищем к Джэлмэ, он допытывался:

– А он-то что сделает? Ведь у него пока что нет улуса. Против нойонов он что беззубый ягненок.

– Улус у него будет, – сказал Джэлмэ. – Как следующей осенью наступит ему тринадцать лет, весь отцовский улус перейдет под его знамя.

– Откуда ты знаешь? – недоверчиво спросил Нохой.

– Знаю, – нахмурился Джэлмэ. – Если говорю, значит, знаю.

– А ты все-таки скажи, почему так уверен? – зашумели другие. – Или что, не доверяешь нам?

– Не в этом дело, – Джэлмэ, подумав, решился. – Вам-то я скажу, но дело это тайное и вы, смотрите, никому не проговоритесь.