Тэмуджин. Книга 4

Вернувшись с облавной охоты, взволнованный своим открытием, он тут же стал обдумывать, как ему лучше воспользоваться создавшимися отношениями между двумя сильнейшими, но все еще юными, не заматеревшими в интригах и ловушках нойонами. Дня два он не выезжал из своего айла, охваченный думами, никого не впускал к себе, ни с кем не разговаривал. Надо было выловить из создавшегося положения наибольшую выгоду. Ясно было, что в конце концов один из двоих выйдет победителем, подчинит или прогонит другого – когда в одном табуне два вожака, иного конца и быть не может. Надо было заранее выбрать, к кому из них пристать с самого начала, и не ошибиться.

Поначалу, когда на облавной охоте их киятское крыло, возглавляемое Тэмуджином, оказалось несравненно сильнее джадаранского, он подумывал: «А не оставить ли Джамуху и не перейти ли к Тэмуджину?» Несмотря на прежнее свое неприязненное отношение к сыну Есугея, умом он признавал, что сила в нем есть и, возможно, в будущем он станет самым влиятельным нойоном в монгольском племени. И то было ясно ему, что главная заслуга в том, что их киятское крыло на этой облаве оказалось лучше джадаранского, принадлежало отборному, выученному до мозга костей войску Тэмуджина. И то, что они, все кияты, выступали в одном крыле на этой охоте, уже делало возможным объединение с ним.

«Что ни говори, в нем есть одно, что выгодно мне: он честен, не обманет… – перебирал он в уме повадки племянника. – С таким хорошо жить в смутную пору, когда кругом войны и неполадки, – знаешь, что не бросит, прикроет. Да и одного мы рода, а по возрасту я старший, и он признает это – на облавной охоте отдал мне право брызгать и подносить предкам. При таком раскладе я уж сумею занять приличествующее положение при нем. А со временем, когда укрепится киятский улус, буду иметь в племени не меньший вес, чем когда-то дед Тодоен…»

Однако как раз в эти дни, когда Алтан был занят выбором между двумя этими нойонами, по куреням разнеслась весть о том, что Джамуха казнил своих старших дядей, окончательно подчинив себе весь джадаранский род. И тогда он вновь внутренне переметнулся к Джамухе.

«У этого теперь полных два тумэна, численно он в два раза сильнее Тэмуджина. Значит, так тому и быть, – уже по-другому думал он. – Надо примыкать к нему. Если умело пристроиться под боком у сильного властителя, то и силой его можно пользоваться не хуже, чем он сам…»

И тут же он вновь был настроен против Тэмуджина, неприязненно думал о нем:

«Гордый, неуживчивый, старших ни во что не ставит, не договоришься с ним ни о чем. Ну, если так, то посмотрим, чем кончит. Отец таким же гордым был, а где он сейчас? Очень может быть, что и этому недолго осталось, у таких прытких обычно жизнь бывает короткая…»

Обдумав все свои действия до мельчайших подробностей, он под конец зимы, в последний день месяца ехэ улаан[16], взяв приличествующий случаю подарок и большой туес крепчайшей арзы, поехал в гости к Джамухе. Поначалу он собирался взять с собой Даритая и Бури Бухэ вместе с племянниками, думая, что нагрянуть всем родом будет весомее, но после раздумал: такой разговор удобнее вести наедине, да и лучше одному держать поводья в этом деле.

«Они только мешать мне будут, – подумал он. – Пока не надо их вмешивать. Я один до этого додумался, один я и должен повести дело, а они потом подтянутся и будут делать то, что я скажу».

Он взял с собой одного Хучара, который теперь сопровождал его во всех важных поездках.

В дороге, оторвавшись от своих нукеров, чтобы те не слышали их разговора, он поучал племянника:

– Ты не хмурь лицо, чего ты нахохлился, будто едешь на встречу с восточным чертом, а не с обычным человеком. То, что было между вами в детстве, надо забывать. Веди себя так, как будто вы с ним были лучшими друзьями… Сейчас другое время, не то, что было прежде, когда кияты возвышались над всеми. Теперь, чтобы достичь своего, надо учиться приноравливаться. Даже волк, попав в трудное положение, хитрит не хуже лисы. С Джамухой нам теперь надо быть как можно ближе. Ты вот что сделай: подружись с его младшим братом, как его зовут, Тайчар, что ли?.. Ну вот, подари ему какой-нибудь свистунок от стрелы или бабки. И постарайся вызнать у него все, что в их улусе творится, кто кому враг, кто друг. Что у них было в эти годы, что ожидается в будущем – все может нам пригодится, понимаешь?

– Понимаю.

– И улыбайся всем в лицо. Улыбайся даже тогда, когда у тебя рука зудит, чтобы убить. Тогда никто не будет знать, что у тебя на душе, а ты тем временем вырвешь себе все, что хочешь…

Джамуха встретил их радушно. Почти все последнее время – после пополнения улуса и укрепления своей власти – он пребывал в добром духе. Удовлетворенный удачным исходом всего, что касалось его дядей, он теперь проводил время в отдыхе и веселье. Даже к усилению своего войска, на что нацеливался после облавной охоты, он охладел душой, до поры отложив это дело. «Это теперь от меня никуда не уйдет, – расслабленно думал он теперь. – У меня и так несметные силы».