Тэмуджин. Книга 4

Вернувшись, он полежал, слушая топот и перезвяк сбруи у коновязи, выжидая, когда конь будет готов. Дождавшись, он поднялся, чувствуя, как наконец понемногу отпускает его тяжесть в груди.

Взобравшись в седло, он шагом пустил коня в сторону айла Алтана.

«Надо сказать ему, давай сегодня не поедем к борджигинам, куда они денутся, – думал он, подъезжая. – Сил нет ехать…»

Однако Алтана дома не оказалось. Встретила его жена, Хэрмэн.

– Он уже уехал, – неприветливо глядя на него, сказала она.

– Когда? – удивленно спросил Даритай.

– Утром, как солнце вышло.

– Один уехал или Бури с ним?

– Нет, он Хучара взял с собой.

– Не сказал, когда приедет?

– Ничего не сказал, да хоть бы и сказал, когда вы вовремя возвращались домой? Ведь пока не наездитесь, не вернетесь. А вы с Бури почему остались? У вас ведь какие-то дела опять…

– Приболели мы от трудов наших… сама понимаешь. – Грустно улыбнувшись, он повернул коня.

Отъехав от юрт Алтана, Даритай подумал, не поехать ли ему вслед за ним, но тут же отказался от этой мысли, решив: «Он и сам все сделает, а вернется, тогда и узнаю, как прошло все дело».

Он повернул коня к айлу Бури Бухэ. На стук копыт вышла жена его Балбархай. Увидев Даритая, она яростно замахала руками, зашипела, подходя к нему:

– Уезжай, уезжай, не буди его, пусть он проспится. Напились вы вчера так, что его как мертвого внесли в юрту. Это ты, наверно, его напоил, кто больше-то? Так чего тебе еще не хватает? Уезжай…

Даритай приехал в свой айл, приказал жене принести малый туес архи, прилег на кровать. Незаметно заснул, а когда проснулся, косой луч с дымохода блестел на верхней половине восточной стены – был почти уже вечер. Даритай вскочил, огляделся; на столе стоял нетронутый туес. Он налил в чашку архи, выпил и, сдерживая нетерпение, вышел.

Алтан на этот раз оказался дома. Он сидел за столом один – понурый, с потухшим взглядом, с опущенными плечами. Перед ним стоял пузатый кувшин и тонко нарезанное холодное мясо. Не взглянув на вошедшего Даритая, он налил себе архи и выпил до дна, утер губы рукавом.

Даритай, изумленно оглядев его, прошел к очагу и сел рядом.

– Что с тобой случилось, брат? Почему такой опечаленный сидишь? Ты там с кем-то поругался… или что?

Алтан все молчал, будто не слышал его.

– Ну, скажи мне, что случилось? Как ты съездил к борджигинам? Да у тебя все лицо потемнело…

– Скажи лучше ты мне, брат Даритай, – тяжелым хрипловатым голосом произнес Алтан. – Вот старается, старается человек, бегает, как собака, жилы себе надрывает, а что в награду? Джамуха сейчас обещал меня живьем в котле сварить. За что? – Голос его дрогнул, он со слезой посмотрел на него. – В чем я виноват перед ним? Неблагодарный он оказался, собака… Вырос на всем готовом, привык, чтобы все ему делали, а он бы только покрикивал…

Даритай испуганно смотрел на него.

– Выходит, не получилось у вас ничего? – И тут же перешел на крик: – Да ты расскажи мне обо всем, что ты как пьяный, лопочешь непонятно что!

– Что тут рассказывать? – Алтан усмехнулся. – Джамуха сейчас меня чуть не зарезал, как тогда своих дядей.

– Почему?!

– Борджигинские нойоны отказались поднимать Джамуху на ханство.

– Отчего они вдруг отказались от такого блага? – оторопело смотрел на него Даритай. – Да ты толком поговорил с ними, объяснил им все, как надо?

– А как еще нужно было им объяснять? Тут же все ясно было. И я им по-монгольски, а не по-хамнигански рассказал, какое у них положение и что нужно сделать, чтобы спасти свои улусы. Но ты же их знаешь, они как овцы, начали метаться: то туда, то сюда, то они согласны, то не согласны… А тут вмешался бааринский старик Хорчи-Усун, стал подговаривать всех, мол, надо хорошенько подумать, посмотреть, а потом и вовсе все запутал: будто он сон вещий видел, и уговорил всех подождать с ханством. Так и уперлись все, а я перед ними один, что я мог поделать? Поехал я к Джамухе, рассказал ему все, а он и набросился на меня, как взбесившаяся собака, стал обвинять, угрожать… за нож схватился, я уж думал, все, сейчас зарежет. Теперь сижу тут и думаю, а не правы ли эти борджигины? С таким, как Джамуха, нельзя жить… Когда он сказал мне, что живьем меня сварит, я и подумал: не-ет, с тобой, как с восточным чертом, опасно дружить, надо другое место искать.

– Подожди, а может быть, ты торопишься? Может, еще обойдется все и сложится по-хорошему?

– Нет уж, лучше нам сразу порвать с ним.

– Как это – порвать сразу? Мы столько времени носились с этим делом, столько сил положили, и что, все зря? – Даритай возмущенно посмотрел на него.

Алтан зло усмехнулся.

– Если бы не мне, а тебе так пригрозил Джамуха, ты бы сейчас не спорил со мной. Легко говорить, за чужой спиной спрятавшись…

Даритай потупил взор, тяжело вздохнув.

– Ладно, я тебя понимаю. Выходит, зря мы замутили все это, столько людей пригнали сюда.

Алтан насмешливо посмотрел на него.