Тэмуджин. Книга 4

Тэмуджин и Джамуха спешились, передав коней нукерам, сели у огня с северной стороны. За спинами у них встали со знаменами обоих улусов Хасар и Тайчар – младший брат Джамухи.

Скоро к костру подошли Мэнлиг с Кокэчу – оказалось, что они прибыли вместе с тысячей Сагана. Оба сухо поздоровались со всеми, отчужденно покосившись на Джамуху, присели рядом с Тэмуджином.

«Недовольны тем, что Джамуха стал тобши», – отметил про себя Тэмуджин, искоса посмотрев на их лица.

Кокэчу сел на снег, задев его плечом. Они обменялись взглядами. Шаман, будто желая что-то сказать, укоризненно покачал головой. Затем перевел взгляд на огонь, протянув к нему руки, и отрешенно, задумавшись о своем, стал смотреть на пламя.

«Укоряет, что отдал верховенство, – понял его Тэмуджин и почувствовал на душе еще большую досаду. – Значит, и вправду, я допустил ошибку, Кокэчу не будет зря беспокоиться. Что ж, не знал я, что анда может оказаться таким… Ну, ладно, наверно, пройдет и это, не навечно же сохранится такое положение».

Джамуха, избегая встречаться взглядом с шаманом и его отцом, обратился к тысячнику Сухэ:

– Ну, время, кажется, у нас еще есть. Пока подойдут остальные, подкрепимся, да и, наверно, немного выпить можно. У тебя найдется, чем нас угостить?

Слово тобши – как ханский приказ. Хотя по обычаю не одобрялось питье крепкого перед охотой (винный перегар далеко разносится по лесу и отпугивает животных), хозяину куреня пришлось подчиниться. Тая на лице недовольство, он неохотно приказал нукерам привезти из куреня архи и мясо.

Позвали и остальных тысячников; те сошлись без задержки, обрадованные случаю согреться изнутри. Приветствуя всех и отдельно кланяясь тобши, они рассаживались вокруг костра, весело переговариваясь, выжидающе посматривали на нойонов.

Тэмуджин вскользь оглядел своих тысячников и, видя их беспечные лица, подумал: «Пока они ничего не знают, но скоро и им станет известно, какое количество войска выставляет Джамуха, и веселья у них поубавится. Надо будет как-то объяснить им все это…»

Молодые воины разожгли в сторонке второй костер и, наскоро порезав лошадиное мясо на куски, нанизывали на прутья, жарили над огнем.

Тэмуджин, чтобы никто не подумал, что он недоволен тем, что не стал тобши, заставлял себя держаться непринужденно, улыбался, когда все почтительно похохатывали на шутливые слова тобши, и с беззаботным лицом посматривал вокруг.

Джамуха по праву тобши первым поднял чашу.

– Ну что, у всех налито? – оглядывая круг, спросил он. – Выпьем же за удачу в охоте, как говорится, и зайцем не побрезгуем, и косуле порадуемся, но пусть побольше крупных зверей попадет в облавный круг.

– Очень верно сказано! – поддержали его тысячники из обоих улусов.

– Ничем нельзя брезговать на охоте, хозяева леса рассердятся.

– Но пусть будет и крупная добыча!

Произнося молитвы, макая безымянными пальцами, побрызгав на четыре и восемь сторон, все выпили гулкими, жадными глотками. Блаженно жмурясь, они прожевывали наскоро обожженное на огне, с сочащейся кровью, мясо, чавкая по-собачьи, утоляли голод.

– Выпьем по второй! – громко провозгласил Джамуха. – На этот раз я поднимаю чашу за своего друга-анду, Тэмуджина-нойона. Он у нас достойный человек, и я прошу всех выпить за него.

Тысячники вновь дружно поддержали его, высоко поднимая чаши.

– За Тэмуджина-нойона!

– За сына Есугея!

– За правнука Хабула!

Все так же осушили чаши. Тэмуджину не понравилось пустое славословие Джамухи и покровительственный тон, с которым тот говорил о нем. Он раздраженно посмотрел на него. Было заметно, как тот начинал пьянеть. Тэмуджин украдкой толкнул локтем сидящего рядом Мэнлига. Тот тут же поднялся на ноги и решительно сказал, оглядывая тысячников:

– Ну, мы и выпили, и подкрепились, а теперь пора браться за дело. Хорошие собаки не задерживаются на следу, верно ведь? По старинному порядку, до темноты нужно провести смотр войска. Ничего, что еще не все подошли, пока будем осматривать одних, другие подойдут. Не так ли, уважаемый тобши?

Джамуха, сидевший с расслабленным от вина и тепла лицом, услышав слова старого воина, тут же взял себя в руки, отвердел взглядом.

– Верно сказал Мэнлиг-аха! Подкрепились, и пора браться за дело.

Нукеры подвели лошадей. Со знаменами впереди тронулись в сторону первой тысячи Тэмуджина, стоявшей с правой стороны. Саган, опережая других, поскакал к своему отряду.

Воины, отдыхавшие кучками на снегу, увидев тронувших к ним нойонов, вскочили на лошадей. Понукаемые сотниками и десятниками, они быстро выстраивались в колонну.

Толпа нойонов подъехала к выровнявшемуся переднему ряду. Впереди ехал Джамуха. Шагом продвигаясь вдоль строя, он придирчивым, нахмуренным взглядом осматривал всадников. Остановился у одного малорослого, невзрачного на вид всадника, спросил:

– Сколько у тебя стрел?

– Девяносто.

– Девяносто? – недоверчиво переспросил Джамуха, глядя на его берестяной колчан. – Где это у тебя девяносто стрел?

– В этом колчане тридцать, в двух других, – он похлопал по другой стороне седла, – тоже по тридцать.

– А ну, поверни коня.