Темза. Священная река

Хотя в “Ветре в ивах” нет Алисы – “сказочного ребенка”, – там есть сказочные существа иного рода. При этом Крот и Барсук обитают среди узнаваемого речного пейзажа. Прообразом тюрьмы, куда попал Тоуд, послужило, как считают, старое льдохранилище в Бишемском лесу, а эдуардианский лодочный сарай в районе Борн-Энда, говорят, превратился в лодочный сарай этого персонажа. Тоуд-холл, возможно, скопирован с водяной мельницы на Темзе близ Мейплдарема, возможно – с поместья Лаллбрук; Дремучий Лес в книге Грэма – это, безусловно, лес Куорри-вуд около Темзы в окрестностях Борн-Энда. Там, в этом лесу, некогда стоял, по словам Грэма, великий и могущественный город, выстроенный, чтобы “стоять вечно”. Но все его жители ушли, добровольно или вынужденно, и город постепенно уничтожили “сильные ветры и затяжные ливни”. Мы уже отмечали выше, что река если не прямо внушает, то поощряет подобные размышления об исчезнувших городах и цивилизациях. Словно бы культуры народов, некогда обитавших на ее берегах и создавших курсусы и курганы, оставили некий след в сознании человечества. Как пишет Грэм в первой главе своей книги, “река все продолжала рассказывать свои прекрасные переливчатые сказки, которые она несла из глубины земли к морю, самому ненасытному на свете слушателю сказок”. Грэм слышал зов священной Темзы.

Глава 39 Речная песнь

17 июля 1717 года с великой торжественностью Георг I и его свита отправились на королевской барке из Ламбета в Челси. Их сопровождала еще одна барка, на которой оркестр играл пьесу, сочиненную Генделем по особому заказу. Пьеса называлась “Музыка на воде” и, несомненно, стала самым знаменитым нотным произведением, связанным с Темзой. В каком-то смысле это музыка самой реки. Как писала 19 июля газета “Дейли курант”, музыка так понравилась королю, что он три раза приказывал ее играть по пути туда и обратно. В одиннадцать Его величество изволили сойти на берег в Челси, где был устроен ужин и дан еще один прекрасный музыкальный концерт, длившийся до двух; после чего Его величество вновь взошли на барку и вернулись тем же путем, причем музыка звучала до самого его прибытия.

Злые языки позднее утверждали, что подлинной целью музыки было заглушить брань гребцов, чьи эгалитаристские чувства освящала речная традиция. Но нет – “Музыка на воде” звучала по иной причине. Это была попытка соединить Георга I Ганноверского с одним из источников английской идентичности и английского могущества. Сочетание Темзы с музыкой оказалось столь мощным, что эту вещь Генделя использовал Хамфри Дженнингс как вступление к своему военному фильму 1941 года “Слова для битвы”. Миф Темзы глубоко укоренен в душе нации.

Есть и другая речная музыка. Какова она – песнь Темзы? Ее нескончаемую мелодию можно услышать во всех поэтических легендах и мифах этой реки. От Темзы произошли многие английские свидетельства о времени и об истории – в “Королеве фей” Спенсера, в “Полиольбионе” Дрейтона, в произведениях Поупа и Мильтона, Марвелла и Шелли. У Спенсера река становится лицом нации. Темза соединяла жанры и формы, чтобы создать законченное высказывание. Она воплощала в себе гармонию и единство. Она символизировала невинность, доброту, процветание. Она стала метафорой поэзии как таковой. Поэты реки и поэзия реки существовали всегда. Слово, обозначающее воду, неизменно текуче, образовано перетекающими друг в друга звуками: water – aqua – apa – wasser – eau. Вода – повелительница льющейся речи, речи без остановок и пауз. Говорили, что река поет на пути к морю; ее пение, как писал Шелли в “Восстании Ислама” (1818), звучит “подобно хору сладких голосов”.

Самым ранним поэтом Темзы был, вероятно, Джон Гауэр, который жил в XIV веке и якобы финансировал строительство церкви св. Марии-за-рекой (ныне – Саутуоркский собор) на южном берегу, где он и похоронен. Он первым из поэтов упоминает Темзу – в прологе к “Исповеди влюбленного” (1386–1390). Он рассказывает о встрече на реке с Ричардом II, который,

Едва меня узрел,
Взойти на свою барку повелел.

Но подлинным поэтом Темзы того столетия был, несомненно, Джеффри Чосер. Он родился у реки, жил у реки, и она давала ему заработок. Его дом стоял на улице, которая шла параллельно реке в лондонском округе Винтри. Его невозможно представить себе иначе, как на фоне Темзы. Обитая в Лондоне, он, скорее всего, видел и слышал ее каждый день. Он жил около нее до самой смерти, перебравшись сначала в Гринвич или Детфорд, затем в Вестминстер. Первые два прибрежных городка он упоминает в “Прологе мажордома” из “Кентерберийских рассказов” (1392–1400):

Смотри, уж Детфорд близко – полпути
До Гринвича осталось нам пройти[75]

.

Чосер был инспектором таможни Лондонского порта, и в этой должности он слышал все речные и морские истории Он был из тех поэтов, у кого поистине речная судьба, из тех, сквозь чью душу Темза текла столь же мощно, как она текла через сам город.