Темза. Священная река

Но самый разительный пример тяготения к Темзе дал Александр Поуп, обитавший в разных местах подле нее всю жизнь. Он родился в старом лондонском Сити, где Темзу было и видно, и слышно; позднее у него был кабинет в Баттерси с видом на Темзу, где он написал “Опыт о человеке”. Затем он жил на границе Виндзорского леса, затем, недолго, – в Чизике у Темзы. Но самое знаменитое его прибрежное жилище было в Твикнеме, где сад его “виллы” спускался прямо к Темзе. Он купил дом в 1718 году и обитал в нем до самой смерти в 1744 году. Любимым его архитектурным сооружением здесь был грот у самой реки, и он писал своему другу Бланту, что глядя с реки Темзы, можно через мою арку и проход в зарослях увидеть своего рода открытый храм, целиком построенный из ракушек в сельском стиле; а оттуда, из храма, можно поглядеть вниз сквозь наклонную аркаду из древесных ветвей и увидеть, как в подзорную трубу, паруса на реке, внезапно появляющиеся и исчезающие.

Река была для него священным местом, достойным “храма” в честь ее божества, и вмурованные в стены грота осколки стекла и гладкие ракушки отсвечивали, как оклад некоей прибрежной иконы. Он сочинил и стихотворную надпись:

Если ты остановишься здесь, где прозрачная волна Темзы
Просвечивает широким зеркалом тенистую пещеру,
Где на каменном своде выступают медлительные капли
И заостренные кристаллы погружены в сверкающий ручеек…[82]

В восемнадцатой книге “Смерти Артура” Мэлори (1469–1470) Ланселот удаляется в Виндзорский лес, где живет в скиту у ручья. Это своеобразный пролог к проживанию Поупа в отцовском доме в Бинфилде у Виндзорского леса и впадающей в Темзу речки Лоддон; на одном из тамошних деревьев внутри особой ограды было вырезано: “Здесь пел Поуп”. Он никак не мог уйти от реки, ему необходимо было жить подле нее, как одному из античных божеств, чье существование зависело от тихой помощи, оказываемой реками Греции. Он заявил однажды, что не знает “райских мест и приятных жилищ, равных тем, что встречаются на берегах Темзы”. Река была его Аркадией, лесным прибежищем, которому он адресовал свои строки:

Средь Виндзора полян, в глуши лесной,
Коснулся я впервые струн весной.
И там, на Темзы берегах английских,
Я голос Муз услышал сицилийских…[83]

Сити – Баттерси – Виндзор – Чизик – Твикнем: вот Одиссея Александра Поупа, путешествие по берегам Темзы, от которой он никогда не отлучался. Поистине он был “гением места”.

Можно вспомнить и других жрецов Темзы. Ее включил в свое обширное поле зрения Джеймс Томсон, знаменитый некогда автор “Времен года” (1730), этой пасторальной Библии XVIII столетия. Часть этого природоведческого эпоса он написал у реки в Хаммерсмите в кофейне (ныне пабе) “Голубь”. Там мы находим строки:

Пройдем долиной Темзы бесподобной
Туда, где Музы светлые живут…

В Кливдене подле Темзы он написал пьесу-“маску” “Альфред”, примечательную тем, что в ней содержится песня “Правь, Британия!” Он постоянно находился около Темзы – жил, умер и был похоронен на ее берегу. Темза, можно сказать, и убила его: Томсон простудился, плывя на открытой лодке из Лондона в Кью.

Рядом с ним мы можем поставить Томаса Грея. В своей “Оде, написанной при виде Итонского колледжа” (1742) он спрашивает Отца Темза:

Кто ныне с наслаждением рассекает
Гибкой рукой твою гладкую волну?[84]

На что единственным ответом может быть: такие же парни, какими в свое время были ты с твоими однокашниками. В очередной раз река побуждает к воспоминаниям и мыслям о ходе времени. Одна из самых долговечных способностей реки – настраивать человека на меланхолический лад.

Но подлинным преемником Поупа в качестве речного поэта, стихотворцем, одержимым рекой, следует назвать Перси Биши Шелли. Река, можно сказать, ударила ему в голову. Его стихи текут ее потоком. У Темзы он рос и взрослел – сначала в “академии Сайон-хауса” в Айлворте, затем в Итоне и Оксфорде, – и это раннее знакомство, похоже, повлияло на его судьбу. Всю свою короткую жизнь он любил реки и поэтов, певших о реках. Подражая Поупу, он летом 1815 года жил на опушке Виндзорского леса. Его любимым занятием было плавать по Темзе на лодке, и он обследовал за то лето все ее участки от Виндзора до Криклейда. Совершая паломничество к истоку реки, он смог подняться до самого Инглшема, где его дальнейшему продвижению помешали водоросли. И неудивительно: ведь там, как говорили, вода едва закрывала копыта стоящего в реке скота.