Тень

— Думаю, мы получили ответ, — говорит видящая с синими глазами, и в её голосе звучит жёсткая улыбка.

Нина тоже улыбается, когда Нензи окидывает взглядом остальную комнату, но её улыбка кажется более искренней. Она смотрит не на него, а на женщину в углу.

— Ты возьмёшь его, Лена? — спрашивает она.

— Возьму, — легко отвечает другая.

Когда Нензи поворачивается, она встаёт, двигаясь как кошка, потягивающаяся после отдыха.

Его взгляд невольно опускается ниже. Она высокая, почти как он, её ноги худые, но мускулистые, словно она ежедневно занимается mulei, как видящие из его отряда.

Он смотрит, как она подходит к нему, и он не шевелится, когда она берет его за руку. Почти не медля, она тянет его за собой к тёмному коридору. Его ноги начинают шагать прежде, чем он позволяет себе подумать, его разум отвлекается, и он чувствует, что её свет уже изучает его.

Когда они доходят до двери, она оборачивается к остальным.

— Я возьму синюю комнату, — говорит она. — Дайте мне знать, если кто-то из вас тоже его захочет.

Он чувствует, как его лицо заливается жарким румянцем от этих слов. Он смотрит на других видящих прежде, чем успевает остановить себя. Некоторые из них тоже смотрят на него оценивающими взглядами.

— Сначала дай нам знать, стоит ли он того, — говорит синеглазая.

— Элан, — мягко произносит Нина. — …Манеры.

Но он едва это слышит.

Отведя взгляд от остальных в комнате, он следует в коридор за той, которую они зовут Леной. Она проводит его мимо четырёх закрытых дверей, и её ладонь ложится на ручку пятой. Он осознает, что здание длиннее, чем оно выглядит снаружи.

Когда он думает об этом, она оборачивается к нему. По её глазам он понимает, что она его услышала.

— Да, — только и говорит она. — Имеется и подземный компонент. Это здание видящих, брат. Оно лишь внешне выглядит как человеческое.

Он кивает и немного сглатывает, когда её свет опять оказывается в нём и притягивает.

Они не говорят, пока она не подводит его к низкому дивану.

Сев возле него, она начинает снимать его рубашку, а он просто сидит, наполовину прислонившись к бархатным подушкам. За всё то время, что он себя помнит — может, впервые за долгие годы — он ощущает неуверенность. Однако он не знает, как сказать ей об этом, или даже о чём её просить.

Он чувствует, что она замечает, но не смеётся над ним.

Вместо этого она всматривается в его глаза, разделавшись с рубашкой и стягивая подтяжки с его плеч. Посмотрев на его тело, она легонько прикасается рукой к одному из синяков на рёбрах.

— Люди? — только и спрашивает она.

— Да.

Скользнув поближе к нему, она запускает руку в его волосы ещё до того, как он закончил реагировать на её близость. Он всё ещё смотрит ей в лицо, когда она привлекает его к себе и целует в губы. Он делает так, как просят её пальцы и свет, поначалу напряжённо.

Постепенно он начинает расслабляться. В те первые моменты ему немного больно, но через какое-то время он забывает и об этом. Её свет помогает, и вот уже его дыхание сжимается в груди, и он напрягается уже по другой причине.

Почувствовав, что его плечи расслабились, она начинает прикасаться к нему более интимно, ласкает шею и грудь, скользит голой ногой меж его ног, и он хрипло выдыхает ей в рот. Её свет теперь проникает в него, ласково притягивает, уговаривает открыться, и, замечая это, ему приходится сдерживаться, чтобы сохранить контроль.

Он помнит предостережение своего дяди, предупреждение оставить его сестёр в покое…

Но она запускает руку в его брюки, и он стонет, выбрасывая предупреждение из головы. Пока она прикасается к нему, он не шевелится, следуя за её светом, когда тот просит его не двигаться, позволить ей уложить его на диван. Она использует свою руку и свет, пока он не удлиняется полностью, и он уже наполовину не в себе, когда она начинает ласкать самый кончик.

— Перестань, — выдавливает он мгновение спустя. — Сестра… перестань…

Его пальцы стискивают её волосы, и он хрипло вздыхает, когда она подчиняется и кладёт ладонь обратно на его грудь. Она оседлала его и теперь смотрит ему в лицо, её глаза остекленели от света. Глядя на неё, он ощущает в ней вожделение, сильное желание, которое просачивается в него, притягивает.

Это шокирует его — это шокирует его до потери дара речи, что она его хочет.

— Почему? — она улыбается, дёргая его за волосы, и в её голосе звучит веселье. — Твой свет прекрасен, брат. Я сделалась влажной ещё до того, как мы сюда вошли.

Он не может ответить. Боль заполоняет его свет так сильно, что он видит, как меняется её выражение.

Её лицо напрягается, и её боль вторит его собственной.

Затем он запускает ладонь под халат. Он проникает в неё пальцами, всматривается в её лицо, когда она всхлипывает от неожиданности, и боль усиливается, ослепляя его.

Но он не может, пока он полностью удлинился. Он знает, что не может, но он не в силах ничего с этим поделать. Он даже не знает, как заставить себя убрать шип обратно.

Он чувствует, что она ждёт. Она не врёт; она влажная, готовая для него. Мгновение спустя он стонет, убирает из неё пальцы и крепче сжимает её волосы в ладони.