Тень.

— Различия в вестибулярном аппарате, смещённый центр тяжести, есть некоторые характерные черты. Нетренированному взгляду заметить трудно. — Тень тряхнул головой. — Впрочем, не о том речь. Если ты пришла за наградой, то у меня есть предложение. Заплачу тебе за защиту Героя втрое больше, чем было предложено за его голову.

— Нет, тут вопрос принципа. — Голос Клоуна звучал печально. — Я просто искренне ненавижу всех людей. А если Восставший победит, то людей не будет, понимаешь? Ты же Тень, ты должен понять.

— Могу понять, но не принять. — Покачал головой убийца. — Значит, ты останешься здесь. Передавай привет смерти.

Клоун извлекла из ножен изогнутые сабли, с похожими проделывают смертельно опасные номера в цирке. Тень своему стилю сражения не изменял. Зазвенела сталь, клинки сталкивались и высекали искры по всему пространству крыши. Если кто-то и слышал этот смертельный звон, то предпочитал быстро покинуть опасное для жизни место. Клоун вращала мечами, словно выступала на песке арены, жонглируя и закручивая их всеми возможными способами. Её движения были полностью непредсказуемы, она исполняла свой смертельно опасный номер с удивительной лёгкостью, отражая все выпады Тени. Первым кровь пролил именно он, когда Клоун поймала убийцу и смогла вскользь пройтись по левой руке. Девушка захохотала и утроила натиск.

Тень неожиданно сделал высокое сальто, метнув в Клоуна свой меч, а затем пару ножей. Приземлившись на крышу, он метнул ещё три длинных и узких стилета. Лицо Клоуна удивлённо вытянулось, но тело действовало как всегда эффективно. Оно отбило меч и все кинжалы, кроме последнего, который схватил прямо в воздухе с удивительной скоростью атаковавший Тень. Клоун едва смогла отбить этот удар, кинжал прошёлся ко костяшкам пальцев на левой руке, вскрыв верхний слой кожи. Девушка нанесла ответный удар с правой стороны, но Тень отбил его тыльной стороной ладони. Перчатки, издавшие характерный металлический звон, тоже были непростые, сюрпризов у обоих участников хватки хватало. Он остановил саблю и обхватил лезвие ладонью, резко рванув не себя. Сабля вылетела за пределы крыши. Тень отскочил в сторону, схватив лежащий под ногами меч и рванул к Клоуну. Девушка была готова отражать атаку, в её правой руке уже находился кинжал с изогнутым лезвием.

Потеряв одну из сабель, Клоун потеряла и преимущество. Кинжал не обладал нужной длиной и в бою такого уровня мог использоваться лишь для защиты. Тень глубоким выпадом достал до тела Клоуна и оставил ей длинную кровавую полосу на груди. Это был первый шаг к поражению. Клоун решилась на решительную атаку, пока не потеряла много сил и крови. Сабля в левой руке скользила, мешала кровь, постоянно вытекающая из несерьёзной, но столь мешающей в такой момент раны на пальцах. Тень тоже хотел закончить побыстрее, не желая привлекать лишнего внимания. Клоун всё-таки была профессиональным убийцей высшего класса, а потому быстро можно было закончить лишь чем-то пожертвовав. Альтернативой представлялся бой на истощение. Выбор оказался довольно очевиден.

Тень намеренно совершил ошибку, слишком сильно отведя меч в сторону после очередного глубокого выпада. Клоун этой возможностью воспользовалась, у неё просто не было выбора. Она вонзила саблю в левый бок Тени, но сразу же вздрогнула, получив удар кинжалом в грудь.

На крышу упал труп молодой и красивой девушки, Тень сел рядом с ним и использовал артефакт для своего лечения.

— Дура. — Парень тяжело вздохнул. — Надеюсь, когда человечество захочу уничтожить я, найдётся Тень, желающая меня остановить.

Интерлюдия. Лжец

Эта история началась не так уж и давно, если учитывать всё время существования мира. У очень богатого и влиятельного вельможи родился сын. Уже второй. Старший как раз вошёл в тот возраст, в котором пора начинать обучаться серьёзным вещам и потихоньку вникать в дела отца. Собственно, по этой причине он всё время и проводил с отцом, а младший оставался с матерью или сиделками. Но нельзя было сказать, что про младшего сына забывали. Он рос в неге и роскоши, у него всего было в достатке, но младшему всё было мало. Он хотел большего, хотел власти и признания, хотел чтобы на него обратили внимание.

Мальчик рос, но детские обиды прочно пустили корни в голове. Власть и признание стали его манией, его страстью. Он был столь же умён, как его отец, но гораздо хитрее. И, что самое важное, мастерски умел лгать. Он столь искусно переплетал правду с полуправдой и откровенной ложью, что иногда сам путался в своих словах. Его было невозможно поймать на какой-то проказе, а потому все окружающие считали мальчика чуть ли не идеалом.