Тень

– Наш мир устроен таким причудливым образом, что в Подмосковии не работает никакая электроника. И поэтому Митя как бы одновременно и с нами – он неупокоенный, но как бы одновременно и часть настоящего мира. Через его до сих пор ненайденное тело идет, – тут царевна вопросительно посмотрела на Оракула, как бы проверяя, правильно ли она запомнила слова, – магистральный московский интернет-кабель.

Оракул довольно кивал, подбадривая царевну. Степа же наконец собрался с мыслями.

– А что такое «оракул»?

Оракул засмеялся, а царевна смущенно улыбнулась. Степа даже пожалел, что спросил.

– Не смущайтесь. Я полагаю, вы спрашиваете меня не столько о происхождении слова «оракул», сколько о его прикладном значении? Это просто: я – здешний всезнайка. Я знаю все, что происходит в Подмосковии, и я знаю все, что происходит в городе, на поверхности. Как сказала Хутулун, сквозь меня, благодаря причудливому стечению обстоятельств, проходит главный интернет-кабель города, а значит, любое сообщение в интернете – неважно, публичное или частное – доступно мне. Я вижу все, что видят камеры наружного наблюдения, я знаю обо всех перемещениях, мне доступны все базы данных. У меня миллион глаз, и от меня довольно сложно укрыться или что-нибудь спрятать, – Оракул сделал паузу. – Сложно, но возможно.

Последние слова он произнес как будто бы даже с легкой грустью или разочарованием, как будто ему было неприятно осознавать, что он не всесилен.

Степа потер руки. Наконец-то! Наконец-то он встретил человека с ответами. Его совершенно не смущали ни обстоятельства их встречи, ни необычный вид самого Оракула. Степу интересовало только одно: ответы на множество скопившихся у него вопросов. И поэтому он не стал дожидаться, когда царевна заговорит с Оракулом, а громко выпалил свой главный вопрос:

– Оракул, кто меня убил?

Оракул пошевелил пальцами на руках, как будто разминая их, и повернул голову к Степе. Он так пристально смотрел на Степу своими странными глазами, что тому даже стало не по себе.

– Я не знаю, кто убил тебя. Приказ об этом был отдан не по телефону и не в переписке. И уж поверь мне, я знаю, о чем говорю: после твоей смерти я прочитал переписку всех людей, которые даже теоретически могли знать о твоем существовании. Ничего.

Степино сердце сразу наполнилось горечью разочарования. Он опустил голову. Снова никаких ответов.

– Но я могу предположить, из-за чего тебя убили, – продолжил Оракул. – Я просмотрел все сообщения в социальных сетях, всю переписку, все сообщения в мессенджерах, касающиеся тебя и твоей работы. С девяностопроцентной вероятностью могу сказать, что твоя смерть связана с расследованием смерти в ДТП девушки Сони Петровой. Кто убил ее, тот, скорее всего, убил и тебя.

Степа подозревал, что рано или поздно это проклятое дело вернется и укусит его за жопу. Он вспомнил, что собирался поговорить с Моргуновым и признать свое поражение, вспомнил, что собирался пообещать и себе, и полковнику больше никогда не лезть в чужие дела. И вспомнив все, Степа ни капельки не расстроился. Вероятно, это могло быть связано с тем, что эмоции для него как бы все остались в прошлой жизни, но было и другое объяснение.

На самом деле Степа был рад: он был прав. Наступил момент его маленького, но важного триумфа. Пусть без зрителей, но в тиши собственного разума Степа наградил себя звучными аплодисментами, переходящими в овации. Он знал, что все материалы дела – нелепое прикрытие, что Соню убил кто-то важный. Степа помнил результаты вскрытия в деталях. Не официальные результаты, согласно которым характер повреждений свидетельствовал о том, что грудную клетку девушки раздавило колесо поливальной машины, а настоящие. Те, которые шепотом сообщил ему судмедэксперт: характер повреждений внутренних органов погибшей свидетельствует о том, что машина, сбившая ее, ехала со скоростью свыше ста восьмидесяти километров в час. А еще он помнил трясущегося на допросе водителя по имени Анвар. Он приехал в Москву полгода назад и устроился в ГБУ «Жилищник» по знакомству, там же трудился кто-то из его многочисленных родственников.

Степа хорошо помнил, что Анвара на допрос в первый раз не завели, а занесли. После задержания его били, но били со знанием дела, так что на первый взгляд молодой таджик был в полном порядке, хотя опытный Степа увидел в его глазах настоящую агонию. Тогда он не придал этому особого значения, таджик его интересовал мало, его бесили другие явные нестыковки в деле. Так что Степа вспомнил об Анваре…

Ход его мыслей нарушил Оракул, который с интересом смотрел на Степу и ждал, по-видимому, какого-то ответа. Не дождавшись, он с некоторым раздражением сказал:

– Изучая активность погибшей девушки в соцсетях, я наткнулся на еще одну аномалию: исчез и прекратил какое-либо с ней общение ее бойфренд. До того они переписывались безостановочно, а в день ее смерти – ничего. Мертвая тишина. И до сих пор тишина…

Слова Оракула вывели Степу из раздумий.

– Подожди. Ты говоришь, в день ее смерти? Не «после», а именно «до» он перестал с ней общаться?

Оракул кивнул.