Тень Белого Тигра

Раз уж она уничтожает реликвии… Раз уж духи обижены на неё за то, в чём она не была виновата…

– Хаджун, – резко позвала Йонг стоящего в дверях воина.

– Да, сыта-голь?

– Принеси мне масло, которое мы везём от самого Хэнджу, – попросила она. – Проверим, хорошо ли оно горит.

Воин задавать вопросов не стал – мало ли что взбрело в голову его упрямой госпоже – и отошёл ненадолго, вернувшись уже с потрескавшейся керамической миской в руках. Йонг как раз переносила в центр зала, ближе к пустому постаменту, подставку с факелом. Тот качался, и пламя внутри дрожало, норовя сорваться на пол и поджечь и этот старинный храм. Лан говорила, его воздвигали в помощь буддийскому ордену, лет двести назад занимавшему важное место в Совете религиозного короля. То-то старик Имдон ошивается рядом с ним.

– Вот бы и это место сжечь ко всем святым духам, – бубнила Йонг, пока вдвоём с Хаджуном они пристраивали рядом с факелом посудину с маслом и отодвигали циновки подальше от огня.

– Что вы хотите сделать, сыта-голь?

– Пока не знаю… Мой строгий мэштренним учил, что всё новое должно сменять старое. Я пробую одну теорию…

Хаджун покосился на Йонг слегка испуганно, но промолчал.

Йонг села на циновку, расправила зелёный подол ханбока. От стоящего рядом факела она зажгла соломинку, выдернутую из циновки, и поднесла к миске с маслом.

– Сыта-голь?

– Тише, Хаджун. Я тут пытаюсь нагрешить перед духами, не видишь? Посмотрим, как им понравится моя идея.

Слова возражения Хаджун зажевал и остался сторонним перепуганным наблюдателем того, как равнодушно Йонг поджигает старое масло и смотрит в поднимающиеся вверх языки пламени, ярко-жёлтые, точно глаза Нагиля в прежние времена, когда в его теле жил лишь один Дракон.

Спокойствия на душе не было, и Йонг пыталась отыскать его в размеренном дыхании, в биении сердца, в том, как привычно леденеют пальцы рук на сквозняке в храме. Ветер завывал снаружи и трепал флаги, расставленные между каменными статуями хэчи, в небе собирались тучи и сердито гремело где-то за горизонтом. Йонг дышала медленно, через раз.

Она хотела узнать, что делать со своим предчувствием о кораблях, ей нужно было узнать именно это, но мысли текли в совершенно другое русло, и вместо вопроса, который ей задавал и Иридио, и она сама, Йонг спрашивала: «Когда Дракон вернётся в Чосон? Когда я увижу Нагиля?»

И духи, молчавшие, отвечающие ей нехотя на все другие вопросы, подали знак через пламя: Йонг увидела в уголке глаза рыжий всполох, за которым последовал плеск воды. Так билась о берег волна, сильная, шумная… Нет, то был не берег. Что-то твёрдое, скрипучее, пахнет древесиной и порохом отчего-то.

Может, с Лан духи разговаривали словами и потому она передавала их послания такими путаными, необъяснимыми порой. Йонг видела всё образами, яркими вспышками, которые собирались в единую картину спустя время. Сейчас ей привиделся корабль, спущенный на воду. Небольшой, лёгкий, он не был похож на кобуксон, на который она уповала. От него пахло травами и рыбой. Море было светлым и холодным, почти ледяным.

– Хаджун, – позвала Йонг, выкинув в сторону руку. Хаджун дотронулся до её пальцев тут же, будто всё это время сидел рядом и ждал. – Когда рыбаки спускают на воду первые лодки после зимы?

– После весеннего равноденствия, должно быть, – ответил воин.

– Значит… – Йонг со вздохом открыла глаза: от видений резало в глазах, а запах сгорающего масла забивал ноздри. – Значит, – повторила она, – Нагиль вернётся после весеннего равноденствия.

Хаджун тихо охнул.

– Точно, сыта-голь?

Нет. У Йонг не было уверенного ответа, она знала только, что видела рыбацкую лодку на воде, но её смущал аромат: сладкий и горький, и дымный. Он казался знакомым, но вызывал неприятную боль в груди, словно сердце перехватывало от страха или гнева.

Так пахло на японском корабле, куда Йонг попала в начале прошлого лета. Сладкий запах витал в воздухе, потому что древесина напиталась кровью Вонбина, а позже его тело, никому не нужное, бросили в трюм и забыли. Йонг не должна была этого помнить, но имуги показал ей моменты, которые она забыла из-за пробуждения. Змей хотел, чтобы она злилась и злилась, чтобы питала его гневом и вымещала его на окружающих.

Она не спасла Вонбина, не спасла Юну и Лан, не спасёт и Нагиля. Молись о его возвращении духам или проклинай их, ты слаба и бессильна перед будущим, начертанным задолго до твоего появления.

Неужели духи говорят ей, что Нагиль вернётся в крови?

Йонг зажмурилась, зажала нос рукой, чтобы не слышать сладкий дым, и снова нырнула в видение. Может, она спутала запах с ароматом жжённых косточек сливы или персика? То, чем отгоняли и подзывали силу стихий Дерева и Металла… Нет, здесь ощущалось что-то другое, что к Великому Циклу отношения не имело.

Качалась на волнах лодка. Била в борт волна. В задымленном трюме пахло сладостью и гарью. Кричали люди сверху, слов было не разобрать.

– Мер’тонъ! – искренне выругалась Йонг, хватаясь за голову. Ждущий новых вопросов и указаний Хаджун вздрогнул, совсем теряя лицо смелого воина Дракона.

– Сыта-голь?