Тень белого ворона

Старый кинотеатр встретил нас покосившейся вывеской на входе и пустынным темным залом внутри. Поднимаясь вслед за Реном по скрипящим ступеням, я боялась оступиться и каждый раз, прежде чем сделать очередной шаг, несколько секунд продумывала, куда поставить ногу. Оказавшись на самом верху, Рен прошел к центральному ряду и занял одно из старых обшарпанных кресел, затем вытянул ноги на спинку стоящего впереди. Я села рядом с Реном и посмотрела на темный экран. Несмотря на мрачность помещения и запах затхлости, внутри все же чувствовался некий комфорт. По крайней мере, здесь не падал снег и не было сильных порывов ветра. Время шло, но ничего не происходило. Я уже собиралась задать Рену очередной вопрос, но он приложил указательный палец к губам, прося меня помолчать. Именно в этот момент откуда-то сзади раздался мягкий шум проектора, а затем вспыхнул экран, на который стал транслироваться фильм наподобие самого дешевого вестерна. Два всадника верхом на лошадях преодолевали зеленую степь.

Рен поудобнее развалился в кресле и прикрыл глаза. Не желая тревожить его лишний раз, я переключила все свое внимание на фильм. Сначала происходящее на экране казалось ужасно скучным и мне приходилось бороться с сонливостью, но постепенно сюжет затягивал, раскрывая все новые и новые грани истории двух братьев. Даже плохой звук и бегущие субтитры, едва видимые на фоне прожженного полотна, не мешали воспринимать сюжет. Зеленая степь сменялась заброшенным городишком с деревянными домами. Лето переходило в осень, затем наступал черед зимы. Братья меняли лошадей, теряли друзей, закалялись в перестрелках, ночевали под крышей бара и под открытым звездным небом. Охотились за преступниками, доставляли их мертвые тела шерифам и шли по следам человека, безжалостно отнявшего их дом. То была история о становлении личности, о человеческих ценностях. О том, как сложно бывает остаться целостным в мире, где каждый предпочитает отстаивать только личные интересы. Раз за разом попадая в передряги, братья теряли какую-то часть себя и вместе с тем пропитывались жестокостью, с которой им приходилось бороться общими усилиями. И вот, когда развязка была уже близка, экран вспыхнул ярким светом и история угасла, так и не дойдя до своего завершения.

Я дернулась вперед, затем с недовольным видом резко обернулась назад и посмотрела на окошко вверху стены, через которое транслировалось видео. Рен завозился, просыпаясь. Зевнул, потянулся и только потом повернул голову ко мне. Увидев досаду на моем лице, он пальцами тепло взъерошил мне волосы. Этот непривычный с его стороны жест всколыхнул во мне бурю непонятных чувств.

– Пойдем домой, – поднимаясь, проговорил Рен.

– А конец фильма? – удивилась я, не желая покидать кинотеатр.

– Придумай сама.

– Хочешь сказать, концовки нет?

– Именно, мелкая, – подтвердил он. – Считай, что здесь каждый додумывает историю.

– Но почему?

– Пленка старая.

Я вцепилась в подлокотники кресла и опустила взгляд.

– Не расстраивайся, – как можно мягче заметил Рен. – Если тебе так сильно понравился этот фильм, можешь приходить сюда в любое время и смотреть его.

– Только его?

– Других нет, – развел руками Рен. – Но можешь попробовать удачу в Альфе.

– Там тоже показывают фильмы?

Рен оставил мой вопрос без ответа.

* * *

Я задумчиво молчала, двигаясь вслед за Реном по старым трамвайным шпалам, проглядывающим под слоем снега. Дорога назад отнимала больше сил. Усталость опускалась на плечи, ноги заплетались. Хотелось как можно быстрее добраться до дома и уютно устроиться на кровати, погрузившись в глубокий сон. Рен шел медленно, держа руки в карманах косухи. Изредка он внимательно оглядывался по сторонам и прислушивался к звукам Беты. Однако вскоре его стало напрягать мое молчание, и он поравнялся со мной.

– Неужели у тебя нет ничего, о чем бы ты хотела спросить? – как можно равнодушнее поинтересовался он.

Я неопределенно пожала плечами.

– Еще немного, и я всерьез подумаю, что ты заболела, – усмехнулся Рен. – Давай же, я привык к твоим вечным вопросам.

– Они тебе никогда не нравились, – заметила я, искоса следя за его реакцией.

– Сегодня особенный день.

– Чем же?

– Просто особенный, – уклончиво ответил Рен.

Впереди показался старый трамвай. Внутри него горел небольшой огонь, отбрасывавший сквозь разбитые окна тени людей на снег. Стоило прислушаться, и можно было расслышать тихий смех за разговорами.

– Мне хочется верить, что братья нашли свой путь, – осторожно проговорила я.

– Каким образом?

– Без насилия.

– О, ну раз тебе так хочется, – протянул Рен. – То, конечно, испачкав руки по локоть в крови, они все же смогли остановиться.

– Ты думаешь иначе?

– Лис, они наемники. Это не только клеймо, но и образ жизни.

– У всех есть выбор.

– Несомненно, – внезапно согласился Рен, мазнув взглядом по трамваю. – Выбор совершать ошибки и учиться на них. Если, конечно, останешься в живых после первого промаха.

– Тебе не нравятся наемники?

– Верно, – кивнул он.

– Но ведь не все плохие, – мне не хотелось рассматривать его точку зрения только с одной стороны.