Тень чужой души

– Серьёзно? – Его голос становится ещё смущённее и растеряннее. – Ну, ладно.

Я слышу, как он расстёгивает ширинку, поворачиваясь к сосне, и взрываюсь хохотом.

– Подожди-подожди! – двигаясь к нему и не прекращая смеяться, останавливаю за плечи. – Я пошутила.

Он оборачивается, не убирая мои руки, и хмыкает:

– Смешно. А если бы ты не успела меня остановить?

Он вдруг кладёт свои руки мне на талию – это ведь нормально, да? Обычное движение, да и к тому же мы стоим так близко. Его запах такой насыщенный, такой настоящий. Краснею, теряюсь, едва могу проговорить:

– Было бы, – сглатываю ком в горле, – ещё смешнее.

Нет, так не делают в обычной жизни – не кладут просто так руки на талию, не смотрят так пронзительно. Я убираю свои ладони, зависшие на его плечах, и слегка отстраняюсь. Он тут же убирает руки, но я чувствую тепло, оставшееся на талии.

На пару секунд повисает неловкая тишина. Гас осторожно смотрит на меня исподлобья и поспешно говорит:

– Я шёл за тобой. Хотел извиниться.

– Заранее извиниться за то, что подсмотришь? – выдавливаю улыбку.

Он неловко усмехается и мотает головой.

– Нет, за тот розыгрыш. Сначала я не понял, но потом осознал, что ты выглядела очень испуганной.

– Я просто не ожидала этого, – уклончиво отвечаю и закладываю за ухо прядь чёрных волос.

Гас внимательно следит за этим движением, затем, поняв, что я поймала его взгляд, отворачивается.

– Чего именно ты испугалась? – не поднимая глаз, интересуется он.

– Это было глупо. Я не хочу об этом говорить.

– Мне кажется, я знаю, – поднимает глаза. – Может, ты подумала, что Нил сделал что-то со мной. Наверное, я выглядел действительно подозрительно.

– Я сама точно не знаю, чего испугалась. Но да – ты выглядел очень подозрительно, – замолкаю, долго не продолжая. – Я подумала, что с тобой могло случиться то же, что и с Жизель.

– И что к этому причастен Нил? – Я киваю, и Гас усмехается: – Насчёт этого не волнуйся. Нил ни за что бы не причинил вред маме и мне. Особенно теперь, когда только мы друг у друга и остались.

– Вы очень дружны, – соглашаюсь я.

– Серьёзно? – улыбается тот. – Я думал, со стороны мы выглядим не очень-то дружными.

– Почему?

– Ну, не знаю. Со стороны всегда всё выглядит не так, как есть на самом деле.

Киваю, и мы какое-то время молчим. Внезапно для нас обоих я первая нарушаю тишину и говорю:

– Наверное, я вам немного завидую. У меня есть сестра, – замолкаю. Господи, как тяжело рассказывать личные вещи.

Гас мягко касается моей руки, будто прочитав мои мысли.

– Ну же, продолжай. Старшая? Или младшая?

– Старшая, – неловко отвожу взгляд, но руку не убираю. – Ей уже около двадцати четырёх – я даже точно не знаю. Когда-то мы были очень близкими, а потом она уехала и пиши пропало.

– Просто уехала?

– Не знаю. Мне было лет одиннадцать, а ей как раз исполнилось восемнадцать. Должно быть, уехала путешествовать – она это любила. Но мама говорит, что ей просто было невыносимо жить с нами.

– С ними, – поправляет Гас, и я вскидываю на него глаза.

Он улыбается, и я тоже позволяю себе такую роскошь. Внезапно замечаю, что вокруг всё становится светлее. Оборачиваюсь – действительно, уже встаёт солнце.

– Рассвет. Так быстро, – вырывается у меня.

– Это ненормально? – грустно спрашивает Гас.

– Нет, – честно отвечаю.

Тот лишь кивает и смотрит на появляющееся на горизонте солнце. На лицо его падают лучи, тёмно-карие глаза блестят. И он всё ещё не отпускает мою руку.

– Я могу задать вопрос? – не сводя глаз с солнца, интересуется.

– Это уже вопрос, но да.

– Что это за место, по-твоему?

Хороший вопрос.

– Честно? Плод больного воображения, – отвечаю я.

Тёмные глаза впиваются в меня. Губы сжаты практически в одну линию – он так напряжён.

– Если так, то, – медленно начинает он, – логично подумать, что этого места нет в, как ты выражаешься, реальном мире. А, значит, ни меня, ни Нила, ни мамы… не существует.

Не могу выдержать его пронзительный взгляд и отворачиваюсь. Наступает тишина.

– Ого, – невесело усмехается Гас. – Даже тебе нечего ответить.

– Это ничего не значит, – возражаю я. – У меня не всегда есть ответы на…

– Это значит очень многое, – хмуро перебивает Гас и отпускает мою ладонь.

Поворачивается спиной и снова хмыкает.

– Видимо, я прав, – сокрушённо произносит. – В это трудно поверить.

– В это не нужно верить, – строго говорю я и силой поворачиваю его к себе. – Гас, прекрати. Нам ещё ничего неизвестно.

Он смотрит на меня потемневшими глазами. Даже солнце не может осветить их.