Тень дьявола

— Увы, профессор, к сожалению, мы не Боги. Необратимого процесса избежать не удалось, рак перешёл в последнюю стадию.

— Как жаль, как жаль, какая несправедливость… — удручённо пробормотал Илья Михайлович, — Жить бы да жить таким людям, как Алексей. Для него всё только начиналось…

Взяв себя в руки, Старостин попросил разрешения воспользоваться служебным телефоном Ивана Александровича. В нём появилась потребность переговорить с Кедровым прямо сейчас, не откладывая, и условиться о встрече. Набрав домашний номер Алексея, Старостин с минуту ждал ответа, терпеливо выслушивая длинные гудки. Положил трубку и позвонил ещё раз. Потом ещё и ещё. Телефон упорно молчал.

— Наверно, ушёл по делам, — высказал предположение Илья Михайлович и вопросительно взглянул на врача.

— Думается мне, что Кедрова не только дома нет, но и в городе, — сделал заключение Иван Александрович.

— Вы считаете, он мог куда-то уехать?

— Я в этом почти уверен.

— Но куда? — живо спросил Старостин.

— Вот этого я как раз и не знаю. Могу только догадываться.

— Вы что-то знаете?

— В день выписки Кедров обмолвился, что использует свой последний шанс — народные средства, — задумчиво произнёс врач. — Трудно предположить, что он имел в виду, говоря о народных средствах.

— Вам известен хотя бы один из вариантов? — с надеждой спросил профессор.

— Их много, но для излечения одной и той же болезни не существует определённого рецепта, потому что каждый больной индивидуален, и выбрать для него тот единственный, который бы помог избавиться от недуга, практически невозможно. На подбор не остаётся времени — рак развивается очень быстро.

— И всё-таки? — не унимался Старостин.

— Самым эффективным вариантом считается лечебный заговор мастера Белой магии.

— В чём же заключается его эффективность? — заинтересовался Илья Михайлович.

— Такие мастера, как правило, обладают Божьим даром, в них живёт непоколебимая вера в истинно могучую силу Белой магии. По всей вероятности, в этом-то и заключается их успех, — объяснил онколог и смутился.

Ему показалось, что профессор может поднять его на смех, заподозрив в шарлатанских суждениях. Но Старостин, к удивлению, воспринял сказанное вполне серьёзно.

— Вы полагаете, Кедров отправился к одному из таких мастеров?

— Вполне возможно. Только мне неизвестно ни одного имени среди них. Народные целители всегда у нас были на правах изгоев, поэтому и живут они, как известно, в глухих местах, сторонясь общества.

— Если Алексей поступил так, как вы предполагаете, то мне ничего не остаётся, как ждать вестей: хороших — от него самого, плохих — от тех, с кем он сейчас. Извините, что отвлёк вас от дел, мне пора.

Илья Михайлович пожал руку врачу и вышел из его кабинета.

Почти всю ночь профессор Старостин не спал — одолевали тревожные мысли. Он лежал с закрытыми глазами и размышлял. Рядом спала его Наденька. Она ровно посапывала, уткнувшись ему под мышку.

Илья Михайлович думал о том, что же делать дальше, как поступить. «Решение принимать придётся в любом случае, ведь наивно полагать, что Кедров самостоятельно преодолеет болезнь и вернётся в лабораторию, — принялся оценивать сложившуюся ситуацию профессор. — Конечно же, останавливаться на полпути не следует ни в коем случае, эксперименты надо продолжать. Но с кем? Алексея нет, и уже не будет, кто сможет заменить его?»

Старостин перебрал фамилии всех сотрудников лаборатории, но тщетно, ни один из них не мог сравниться с Кедровым. «Брать со стороны, опять вводить в курс дела, посвящать в тайну? Стоп! Почему же эксперименты, проводимые в лаборатории для исследования волновой природы материи, является тайной? Занавес советских времён открыт. Надо просто узаконить тему и легализовать работу. Только и всего».

«Не-ет, — пришла другая мысль. — Алексей бы не одобрил. У нас совершенно иная цель. Эх, Алексей, Алексей, светлая твоя голова. Будет очень печально, если я потеряю тебя. Ты был для меня не просто помощник, блестяще знающий физику, ты был, в первую очередь философом».

Незаметно для себя Илья Михайлович перешёл на мысленную беседу с Кедровым, как будто тот находился рядом, но по какой-то причине не мог говорить и только слушал.

«Нам с тобой не хватило времени совсем немного, мы сейчас так близки к открытию Истины и могли бы пойти дальше. Ты знал, куда и как надо двигаться, как убедить людей в существовании Высшего Разума».

Илье Михайловичу припомнился диалог, который состоялся между ними буквально перед уходом Кедрова в больницу. Тогда Алексей спросил:

— Илья Михайлович, а чем вы займётесь, когда докажите существование Души.

— Уйду на пенсию, и буду молиться Богу, как моя покойная бабушка Настя.

— А если серьёзно?

Вопрос Алексея застал профессора врасплох. Действительно, а что дальше? Раньше он как-то и не задумывался об этом. Для него было главным раскрыть тайну существования ДУШИ, определить её предназначение и связь во Вселенной.