Тень греха

Из долговой тюрьмы Джайлс приехал на предоставленной графом карете, с вещами с прежней квартиры, чему Селеста была очень рада.

В Роксли он появился небритым, неопрятным, в грязном шейном платке, даже не попытавшись привести себя в порядок.

Увидев брата выходящим из кареты у Садового коттеджа, Селеста сразу поняла, что он пьян и именно этим объясняется его опоздание — выехать из Лондона раньше брат был просто не в состоянии.

Едва переступив порог, он первым делом потребовал спиртного. Когда Нана твердо ответила, что никакой выпивки в доме нет, он выругался, поднялся кое-как по лестнице и, стащив и бросив на пол грязную одежду, упал на кровать.

Джайлс проспал до полудня.

С немалым трудом убедив молодого господина поесть и отдохнуть, Нана почистила и погладила лучшую одежду, в которой ему предстояло отправиться на бал к лорду Мелтаму.

— Какого дьявола мне там делать? — недовольно пробурчал Джайлс, когда Селеста после ланча заглянула к брату в комнату.

— Его светлость попросил нас присутствовать на балу, который он устраивает сегодня по случаю коронации.

— Ну так и отправляйся туда без меня, — с недовольным видом пожал плечами Джайлс.

— Не могу. Прежде всего, девушке нельзя появиться на балу одной. Кроме того, граф согласился оплатить твои долги только при этом условии.

— Он так и сказал?

— Да. Ты ведь понимаешь, что мы должны быть благодарны ему и соглашаться на его условия. Не будь граф столь щедр, ты и сейчас оставался бы в той ужасной тюрьме.

— Если бы ты была поласковей с Кроуторном и согласилась пообедать с ним, он и сам оплатил бы мои долги.

— Он хотел, чтобы я приехала к нему одна! — возмутилась Селеста. — Поверь мне, граф Кроуторн — дурной, злой человек. Уверена, ты и сам не хочешь, чтобы я вела какие-либо дела с таким, как он.

— Чепуха, — возразил Джайлс. — Кроуторн умеет веселиться и знает, как не соскучиться. С ним всегда весело, и хозяин он отличный!

— Что-то он не очень переживал из-за тебя и не спешил оплатить твои долги, — холодно парировала Селеста. — Более того, поначалу он даже сказал, что не может себе этого позволить.

Джайлс, похоже, хотел возразить, но, не найдя убедительных доводов, сказал только:

— Ну, раз уж подвернулся Мелтам, так тому и быть. Главное, что оплатили, а кто это сделал, не так уж и важно. Не понимаю только, чего он теперь хочет? Чтобы я расхаживал перед ним на задних лапках? Будь у меня деньги, я бы лучше в клуб поехал.

Селеста умоляюще сжала руки:

— О нет, нет! Пожалуйста, не играй больше! Ты ведь уже понимаешь, что в карты выиграть нельзя. А кроме того, граф Мелтам не для того дал тебе деньги, чтобы ты проигрывал их. — Она перевела дух и, собравшись с силами, твердо добавила: — И прежде чем брать хоть один пенни из этих денег, отдай Нане то, что она потратила на тебя вчера. Один фунт она заплатила посыльному, который принес твое письмо, и еще в два фунта нам обошлась поездка в Лондон и посещение тюрьмы.

— Деньги мне и самому понадобятся, — насупился Джайлс.

— Но сначала ты расплатишься с Наной, — не отступала Селеста.

— Хорошо, хорошо. Тогда возьми деньги сама! Вон они, на туалетном столике. Но ты сильно ошибаешься, если думаешь, что я останусь в этой грязной дыре и буду выслушивать твои придирки и нытье.

Он еще долго пребывал в дурном настроении, но Селеста понимала, что с этим ничего не поделаешь и лучше всего оставить брата в покое, пока он не протрезвеет окончательно.

С очередной нелегкой задачей женщины столкнулись, когда подошло время отправляться в Лондон. Джайлс никак не желал переодеваться.

Правильно завязать шейный платок ему удалось лишь с шестой попытки, так что карета простояла в ожидании не менее получаса.

— По крайней мере, у Мелтама будет что выпить, — пробормотал он.

— Пожалуйста, будь осторожен. Не пей слишком много, — взмолилась Селеста. — Мне будет стыдно, если ты напьешься. Трезвый ты такой умный. Я всегда горжусь тобой.

Всю дорогу до столицы она улещала брата похвалами и, когда они прибыли наконец в Лондон, с удовлетворением отметила, что к нему вернулось привычное добродушное настроение.

Как бы ни хмурился Джайлс, как бы ни выражал свое неудовольствие, Селеста подозревала, что приглашение на бал к графу Мелтаму, где собирались обычно сливки столичного бомонда, тешит его самолюбие.

Тревожась за брата, девушка едва успела подумать о себе. Больше всего ее страшила мысль о необходимости облачиться в присланное матерью платье. Однако ж, едва надев его, она поняла, что никогда в жизни не носила ничего столь же прекрасного.

Мать прислала из Парижа не только платье, но и маленький корсет, появившийся всего лишь годом ранее, когда из моды вышли наконец строгие наряды, созданные специально для императрицы Жозефины.

До сего момента Селеста даже не представляла, какая тонкая у нее талия и насколько прекрасная фигура.

Роскошные кружева, букетики камелий и идеальное сочетание дорогих материалов, атласа и газа, служили чудесным обрамлением для белоснежной кожи и мягкого золота волос.

Невероятно милая, она на мгновение остановилась на пороге гостиной и с опаской огляделась.