Тень и душа

Весь фокус состоял в том, что надо было проявить выдержку. Не вздрогнуть, не убежать. Слай уткнулся в руку Майкла и подошёл ближе, расслабляясь. Майкл поднял его и уютно устроил на руках.

Он почесал ободранное ухо Слая.

— Он выглядит немного помятым.

— Всегда был задирой. И не любил, когда его держат взаперти в доме. Он, вероятно, охватил весь район, — они разговаривали как обычные люди, как друзья. Как будто прошедших десяти лет не было. Это чувствовалось нереальным. И в тоже время правильным.

— Теперь ты оставишь его?

Фейт не знала ответа на этот вопрос. Она даже не знала, останется ли здесь. Это зависело от её матери. И Майкла. И ещё кучи вещей, о которых она не могла сейчас думать. Она глубоко вздохнула и медленно выдохнула.

— Майкл. Что мы…? — она хотела закончить вопрос словом «делаем», но не получилось. Но фраза прозвучала правильно, как есть: «что мы». Это был настоящий вопрос, не так ли?

Он опустил Слая на пол, и кот направился к содержимому причудливой миски из фарфора уже как хозяин этого места.

Майкл сделал три шага, так что они оказались лицом к лицу.

— Не могу разговаривать, не о том… раньше. Я думал, что смогу. И думаю, именно поэтому я здесь. Но я не могу. Я не знаю, что сказать. Так много всего.

Фейт посмотрела на него. Он был таким сильным и крепким, таким красивым. Его светлые волосы и борода были коротко подстрижены — не сбриты. Ей не хватало гладких щёк и косматого беспорядка светлых волос, которые были у него раньше. Сейчас щетина на его голове и лице делала его старше. Более измученным. Но он по-прежнему был очень красив. Его глубокие синие глаза были сосредоточенными, полностью захватившими её.

— Тогда чего ты хочешь, Майкл?

Он перевёл взгляд на пол между ними, и Фейт поняла, что он закалил себя сам. Затем снова встретился с ней глазами.

— Тебя. Я хочу тебя. Раньше мы были неправы, но, возможно, прямо сейчас мы сможем всё сделать правильно. Я люблю тебя, Фейт. Никогда не прекращал. Я не знаю, что ты чувствуешь, но…

Она положила руку на его рот, прерывая поток его слов.

— Я люблю тебя, глупый. Я тоже никогда не прекращала.

Выражение его лица демонстрировало абсолютное облегчение, то же самое, что почувствовала сама Фейт. Он обхватил её лицо своими руками и пробормотал:

— И не прекращу. Я никогда не прекращу.

Затем он поцеловал её, и она навалилась на него, обвивая своим телом, чтобы соединиться с ним, двигая языком, обнимая его голову руками, пока он держал её.

Целовать Майкла, даже после всего прошедшего времени, было идеально знакомым. Они понимали тела друг друга, даже если им пришлось долго находиться вдали друг от друга, а они не были вместе очень долгое время. И сейчас он целовался по-другому. Он был более уверен, но, возможно, это было просто особенностью их возраста. Ему тридцать два, ей двадцать семь. У них обоих стало больше опыта. И чтобы у них не происходило сейчас, это не надо будет скрывать в тени. Им теперь не нужно чувствовать вину или опасение.

То, что происходило раньше, не могло бы произойти сейчас. Сейчас они в безопасности.

Осознание этого, и то, как это смело все её страхи с краю сознания, разогнало огонь по крови Фейт. Она ухватилась за Майкла сильнее, притягивая себя к нему, становясь к нему насколько ближе, насколько это только возможно. Она обняла его, и он застонал, передвигая руки ей на талию, заключая в объятья и распрямляясь в полный рост, отрывая её от пола.

Он прошёл через комнату, прямо к её кровати, как будто знал, где она находится. Когда он положил её вниз на кровать, его колено оказалось на матрасе между её ног, Фейт почувствовала краткую вспышку воспоминаний об этом, абсурд, но это вернуло обратно её прежние страхи.

Раньше они были вместе в кровати только один раз. Последний раз. Когда они совершили, по крайней мере, одну ужасную ошибку.

Когда память вонзила когти в её сердце, Фейт отстранилась, задыхаясь. Она открыла глаза и обнаружила Майкла, смотрящего на неё сверху-вниз, его лицо вспыхнуло, а глаза наполнились беспокойством.

— Фейт?

Она оттолкнула прочь прошлое. Они в безопасности.

— Я люблю тебя, — произнесла она в качестве причины того, что отстранилась.

— Я люблю тебя, — улыбнулся он, и она поверила, что они в безопасности.

Они по-прежнему были полностью одеты, и это никуда не годилось. Она повела плечами, выскальзывая из кожаной куртки, стянула свою длинную майку через голову. Майкл не двигался, нависая над ней, поедая её глазами, горящими похотью.

Она потянулась к лифчику, но он положи руку ей на грудь таким образом, что его большой и все остальные пальцы упёрлись в её ключицы, и опустил её вниз. Встав на колени, так что одна из её ног оказалась между его, он завел пальцы обеих рук под лямочки лифчика, а затем переместил их ниже в чашечки, погладив пальцами её соски. От этого прикосновения соски затвердели, и она сильно выгнула спину, так высоко, насколько могла, желая большего, желая, чтобы он дал ей почувствовать всё. Десять лет стоили этого.