Тень и Коготь

Еще миг – и выпущенное им ядро угодило в самую середину правого борта, сбив одну из пушек с лафетной рамы, как хмельной буян мог бы вышвырнуть из колыбели младенца. Тяжелая пушка покатилась по палубе, круша все на своем пути, а прочие пушки батареи – те, что остались целы, – откликнулись дружным хором огня и железа. Ну а оттого, что разделявшее корабли расстояние сократилось больше чем вдвое (а может, лишь потому, что враг, проявив страх, утратил толику прочности), ядра их зазвенели о башню не вхолостую, не гулко – пожалуй, с этаким глухим, скрежещущим лязгом мог бы лопнуть колокол, возвещающий конец света, и по вороненому, жирно поблескивавшему железу прянули во все стороны рваные трещины.

Тогда юноша, воплощенный из сновидений, закричал в раструб переговорной трубы, веля тем, кто беззаветно нес вахту в машинном отделении и кормил топки колотыми поленьями, швырнуть в огонь вар, как советовала царевна. Поначалу он испугался, что внизу все мертвы либо в грохоте битвы не поняли приказания, но вскоре от корабля их к врагу, укрывая сверкающие на солнце волны протоки, потянулась длинная тень, и юноша, воплощенный из сновидений, поднял взгляд к небу.

Рассказывают, будто некогда, в древние времена, некая маленькая оборванка, рыбацкая дочь, отыскав на песке закупоренную бутылку, сломала печать, вынула пробку – и стала царицей, и царство ее простерлось от льдов до льдов. Казалось, в эту минуту точно такой же дух природных стихий, исполненный первозданной силы, что некогда выковала само мироздание, вырвался на свободу из высоких дымовых труб корабля, закувыркался над волнами в мрачном веселье, разрастаясь под дуновением ветра.

И в самом деле, бессчетные руки окрепшего ветра подхватили его, поволокли сплошной массой к врагу. Однако, пусть даже больше не видя перед собой ничего – ни длинного темного корпуса под железной палубой, ни пасти единственной пушки, в каждом слове которой слышался смертный приговор, – юноши города магов без промедления бросились к орудиям и принялись стрелять по непроглядно-черной завесе. Время от времени пушка врага грохотала в ответ, однако вспышек выстрелов никто разглядеть не мог, и, уж конечно, никто из юношей города магов не видел, куда бьют выпущенные ядра.

Может статься, те ядра, до сих пор никуда не попав, и поныне летят вокруг света в поисках цели.

Стреляли они, пока раскаленные стволы пушек не засияли, словно золотые слитки, едва-едва покинувшие тигель. Тут дым, так долго клубившийся над водой, поредел, а снизу в переговорную трубу прокричали, что вар сожжен без остатка. Тогда юноша, воплощенный из сновидений, приказал прекратить огонь, и те, кто стоял у орудий, замертво рухнули с ног среди множества трупов, не в силах даже попросить воды.

Черная туча таяла, но вовсе не так, как тает на солнце туман, – схожим образом войско, готовое ко всякой напасти, подается под новыми и новыми ударами врага, где отступая, где упорно держа оборону, а где и, пусть малыми силами, атакуя в ответ, хотя, казалось бы, битва уже безнадежно проиграна.

Тщетно искали они врага среди вновь засверкавших на солнце волн: нигде вокруг не было видно ни хищного остроносого корпуса, ни башни, ни исполинской пушки, ни даже жалкой доски или обломка рангоута.

Не торопясь, с осторожностью, словно опасаясь незримой опасности, подошли юноши города магов к тому самому месту, где стоял он на якоре, и заметили сломанные деревья и взрыхленную мощью их ядер землю на берегу островка. Когда корабль оказался именно там, где покачивался на волнах длинный железный корпус врага, юноша, воплощенный из сновидений, скомандовал «стоп», огромные гребные колеса завертелись в обратную сторону, и наконец корабль, в точности как вражеский, замер на воде без движения. Тут юноша, воплощенный из сновидений, подступив к лееру, взглянул за борт, но с таким выражением лица, что все вокруг, даже самые храбрые, поспешили отвести взгляды.

Подняв взгляд, мрачно, решительно хмурясь, ни слова никому не сказав, ушел он к себе в каюту и запер дверь изнутри. Тогда юноша, что был его правой рукой, приказал развернуть корабль, дабы отправиться в обратный путь, к беломраморному куполу царевны Ноктуа, перевязать раненых, запустить помпы и приступить к ремонту всего, что поддается починке. Погибших решено было взять с собой, для погребения в открытом море.

Часть пятая Смерть ученого книжника

Может статься, протока была вовсе не так пряма, как полагали юноши города магов. А может, в бою они, сами того не заметив, сбились с верного курса. А может, протоки (как утверждали некоторые) извивались, подобно червям в чреве трупа, когда никто этого не видит. Как бы там ни было, целый день шли они на всех парах, поскольку ветер утих, но к закату корабль их по-прежнему окружали совсем незнакомые островки.