Тень и Коготь

Я вновь пустился бежать, а к тому времени, как оказался возле костра, рядом с Доркас, ундина исчезла, как не бывало. На ее месте, чуть ниже песчаной косы кружил темный от ила водоворот.

Лицо Доркас побледнело почти настолько же.

– Кто это? – прошептала она. – Где ты был?

– Значит, ты ее видела. Я уж боялся…

– Ужас… – Бросившись навстречу, Доркас обняла меня, крепко прижалась к моей груди. – Ужас какой…

– Однако кричала ты не из-за этого, верно? Отсюда ее было не разглядеть, пока она не поднялась из воды.

Доркас молча указала туда, где спала Иолента, и я увидел, что земля вокруг нее обильно залита кровью.

На левом запястье Иоленты зияла пара глубоких порезов с мой большой палец длиной, и, сколько я ни касался их Когтем, струившаяся из ран кровь упорно не желала сворачиваться. Насквозь промочив ею с полдюжины полос ткани, оторванных от скудного запаса одежды Доркас, я прокипятил в крохотном котелке, нашедшемся среди ее поклажи, иглу с нитью и стянул края ран швами. Все это время Иолента почти не приходила в сознание – порой приподнимала веки, но почти сразу же вновь закрывала глаза и нас, судя по взгляду, не узнавала. Голос она подала только раз, сказав:

– Вот видишь? Тот, кого ты почитаешь за божество, подтверждает мою правоту, советует все то же самое, что предлагала я. Давай сотворим новое начало, пока не явилось Новое Солнце!

Реплику из ее роли я узнал в этих словах лишь много позже.

Когда раны перестали кровоточить, мы перенесли Иоленту на чистое место, умыли, а затем я отправился туда, куда меня выбросило волной, и после недолгих поисков отыскал «Терминус Эст». Меч ушел в мокрый песок почти целиком, так что наружу торчало лишь яблоко да часть рукояти длиной от силы в два пальца.

Пока я чистил и смазывал клинок, мы с Доркас принялись размышлять, что делать дальше. Я пересказал ей сон, привидевшийся мне в ночь накануне знакомства с Бальдандерсом и доктором Талосом, а после перешел к тому, как услышал голос ундины, пока они с Иолентой спали, и что она мне сказала.

– Как по-твоему, она еще там? Смог бы ты разглядеть ее, когда ходил искать меч, если она просто опустилась ко дну?

Я покачал головой.

– Думаю, поблизости ее нет. Поднявшись из воды, чтоб задержать меня, она здорово пострадала, а судя по бледности кожи, вряд ли способна подолгу оставаться в реке мельче Гьёлля под солнцем, в безоблачный день. Однако если она и там, пожалуй, разглядеть ее я бы не смог: вода слишком мутна.

Никогда прежде не выглядевшая очаровательнее, Доркас надолго умолкла. Сидя на земле, она оперлась подбородком о колено и устремила взгляд к облакам на востоке, оранжевым и вишневым в лучах вековечной, таинственной, полной надежды зари.

– Должно быть, она очень, очень хотела заполучить тебя, – наконец сказала она.

– Если отважилась встать из воды? Я думаю, она бывала на суше, прежде чем выросла в такую громадину, и теперь на минуту забыла, что на берег путь ей закрыт.

– Но ведь до этого ей пришлось плыть вверх по грязному Гьёллю, а после – по этой узенькой, жалкой речушке. Должно быть, она рассчитывала схватить тебя во время переправы, но обнаружила, что не может подняться выше косы, и понадеялась, что ты сам сойдешь в воду на ее зов… Одним словом, оказаться приятным для существа, привыкшего плавать меж звездами, это плавание никак не могло.

– Выходит, ты веришь ей?

– Когда ты исчез, а я осталась с доктором Талосом, и он, и Иолента не раз называли меня глупенькой за то, что верю каждому встречному, и всему, что ни скажет Бальдандерс, и всему, что говорят они сами. Но я все равно думаю, что даже те, кого люди зовут лгунами, много чаще говорят правду, чем лгут. Это же куда проще! Если история о твоем спасении неправда, зачем ее было рассказывать? Вспомнив об этом, ты только испугался бы войти в воду. А если она на самом деле не плавает среди звезд, какой прок говорить об этом? Никакого. Однако тебя, я вижу, что-то тревожит. Что? Расскажи.

Подробно описывать встречу с Автархом мне не хотелось, и потому я сказал:

– Не так давно видел я на картинке из одной книги создание, обитающее в межзвездной пустоте. Женщину с крыльями, только не как у птиц, а вроде этаких исполинских, разноцветных полотнищ тончайшей материи. С крыльями, вместо воздуха опирающимися на свет звезд.

На лице Доркас отразился живейший интерес.

– Это в твоей коричневой книжке?

– Нет, в другой. С собой у меня ее нет.

– Ладно, все равно. Помнишь, мы собирались проверить, что говорится в твоей коричневой книжке о Миротворце? Она ведь по-прежнему при тебе?