Тень и Коготь

Опасаясь ловушки, хитрости, придуманной с тем, чтобы попросту заставить меня повернуться спиной к деревьям, я все же обвел взглядом реку и увидел песчаную косу примерно в двух сотнях шагов от костра.

– Подойди ближе.

Значит, то был не обман – или, по крайней мере, не тот обман, которого я опасался. Голос действительно доносился со стороны косы, откуда-то ниже по течению.

– Подойди ближе, прошу тебя. Оттуда, где ты сейчас, тебя не слышно.

– Я ничего и не говорил, – заметил я.

Ответа вновь не последовало.

Не желая оставлять Доркас с Иолентой одних, я остался на месте.

– Прошу тебя. Когда луч солнца достигнет этих вод, я должна буду уйти. Быть может, другого случая не представится.

Возле косы речушка изрядно прибавляла в ширине, но я, ступая по желтому песку, сумел дойти почти до самой ее середины, не замочив ног. Слева зеленоватые воды ее постепенно сужались, а дно полого уходило вниз. Справа простерся глубокий омут шагов, пожалуй, двадцати в ширину. За границей его река текла быстро, однако плавно. Остановившись у самого края косы, я крепко стиснул в ладонях рукоять «Терминус Эст», а затупленное острие вонзил в песок меж ступней.

– Я здесь, – сказал я, – а где же ты? Теперь ты меня слышишь?

Казалось, ответила мне сама река: из воды разом выпрыгнули три рыбы. Затем они прыгнули снова, с негромкими всплесками расколов речную гладь, и тут почти к самым носкам моих сапог скользнул к воде щитомордник с украшенной вязью из черных и золотых колец спиной. Словно грозя расшалившимся рыбам, он повернулся к ним, зашипел, выполз на мелководье чуть выше песчаной косы и, плавно извиваясь, поплыл куда-то, по своим делам. Тело его в толщину не уступало моему предплечью.

– Не бойся. Взгляни. Узри меня. Знай: зла я тебе не сделаю.

Как ни зелена была речная вода, передо мной она сделалась зеленее прежнего. Под водой, не касаясь поверхности, вились клубком змей тысячи нефритово-зеленых щупалец. Глядя на них, я замер, в изумлении позабыв о страхе, и тут среди щупалец показалось нечто вроде белого диска шириною в три шага, плавно поднимающегося из глубины.

Что это, мне удалось понять не раньше, чем диск оказался в какой-нибудь паре пядей от ряби на воде – и то лишь потому, что он открыл глаза. Из воды на меня взирало лицо – лицо женщины, вполне способной подхватить Бальдандерса на руки, будто куклу. Глаза ее были алы, а рот обрамляли полные губы столь темного оттенка пурпура, что я не сразу сумел узнать в них губы. Меж губами белела целая армия остроконечных зубов, а зеленые щупальца вокруг лица оказались волосами, развевавшимися в токах воды.

– Я пришла за тобой, Севериан, – заговорила она. – Нет, это вовсе не сон.

XXVIII Одалиска Абайи

– Однажды вы мне приснились, – сказал я, смутно разглядев под водой ее обнаженное тело – исполинское, слегка мерцающее.

– Мы следили за великаном, и так на глаза нам попался ты. Увы, вы с ним слишком скоро расстались, и мы потеряли тебя из виду. Ты решил, будто тебя ненавидят, и даже не подозревал, насколько любим. От нашего плача по тебе содрогнулись моря всего мира, и волны, заплакав солеными слезами, в отчаянии бросились на скалы.

– А что же вам от меня нужно?

– Только твоя любовь. Только твоя любовь.

Поднятая к поверхности, правая ладонь ее закачалась на волнах, точно плот из пяти белых бревен. Вот она, подлинная рука исполина с картой его владений на кончике пальца…

– Разве я не прекрасна? Где видел ты кожу чище моей, где видел губы краснее?

– Ты просто поразительна, – совершенно искренне подтвердил я. – Однако позволь спросить, чего ради вы следили за Бальдандерсом, когда мы с ним встретились? И отчего не продолжили следить за мной, раз уж так этого хотели?