Тень императора

Корсаков раскладывал по полочкам и перекладывал с места на место информацию, найденную до него и сложенную в этот металлический короб. Другой вопрос, конечно, заключается в том, как этот короб попал сюда? Если верить Лопухину, то короб этот появился в подполе вскоре после исчезновения его отца, охотника Алексея. А что, если Алексей не погиб, как все считали? Что, если он просто исчез? Почему? Да мало ли почему! Ну, например, просто пришлось скрыться. Именно! Он вынужден был скрыться по какой-то причине.

Царевич Алексей скрылся, и вместе с ним ушли люди, которые всегда находились рядом? Может быть, как раз те самые офицеры, о которых так много сказано в найденных документах. Они отправились вместе с Алексеем, сопровождая и оберегая его. А таскать с собой металлический короб не решились. Ну зачем им такая ноша? Толку никакого, а помешать может. Кроме того, если путь, в который они отправились, казался им рискованным, то документы в самом деле лучше оставить тут, в доме, где они спокойно будут лежать и ждать своего часа. Документы не люди, ног не имеют, и сами по себе никуда не денутся, пока о них не станет известно. Логично? Логично! Так, что дальше?

Корсаков снова зарылся в документы. Все, что он узнал из «досье Степаненко» казалось теперь мелочами в сравнении с тем, что лежало перед ним. Если правда хотя бы половина из того, о чем тут рассказано, многие страницы истории двадцатого века надо будет переписывать!

Странным образом в эту ночь все улеглось в голове Корсакова в четкую последовательность и просилось на бумагу. И не только на бумагу. Сейчас, понимал он, можно и нужно решать две главные задачи. Первая — доминирующая — состояла в том, чтобы снять все вопросы относительно документов, лежавших перед ним. Уверенность уверенностью, а факт фактом. Если для серии статей материалы наберутся, то для серьезных заявлений их может и не быть вовсе. К этим материалам следовало добавить некую конструкцию, основанную на фактах и доказательствах. Все-таки то, что он собирался публиковать, можно рассматривать как антипрезидентское, а то и антигосударственное выступление. Ведь в свое время Президент России своим присутствием на церемонии захоронения останков Романовых в Петропавловской крепости придал ей официальный характер. А он, Корсаков, теперь намерен своими публикациями объявить, что в Петропавловском соборе захоронен неизвестно кто! Это, знаете ли, — непорядок! А если это непорядок, да еще задевающий высшую власть, то надо быть предельно осторожным. Значит, каждое слово в его публикациях должно быть окружено такой стеной вопросов и ответов, аргументированных ответов, чтоб сквозь нее, эту стену, не смогла бы пробиться ни одна атака. И это — задача номер один!

Одна мысль влекла за собой другую. Кто-то ведь увозил от дома Корсакова тех, кто преследовал Лопухина. Это Корсаков видел своими глазами. Минувшей ночью никто не появился, хотя поздним вечером опасность назревала, это Игорь знал точно. Значит, кто-то ему помог? Или, говоря точнее, кто-то помешал тем, кто хотел ворваться в дом? Весь день размышлял Корсаков, отходя постепенно от того напряжения, которое охватило его ночью. Он чувствовал себя тем лучше, чем точнее вызревал у него план действий. Однако стоило ему на секунду отвлечься, как организм решительно напомнил о своих естественных потребностях. Голод господствовал над телом и душой известного журналиста, и он отправился в магазин. Взял только необходимое, зная, что с голода может проглотить слона. И пачку чая, чтобы отдать соседке. Попросил взаймы еще утром, когда ключи брал.

Соседка обрадовалась не столько чаю, сколько новому человеку, усадила ужинать, пока не остыло. И пока Корсаков ел, говорила и говорила почти без остановки. Игорь уже утопал в вязи слов, когда новый поворот заставил его встрепенуться.

— …То ли это Антошкины парни баловали, то ли чужие, я и не пойму, — сокрушалась бабулька, — правда, ничего не сломали, не сожгли, а мало ли… Вдруг внутри чего напоганили.

— Вы про что сейчас? — поинтересовался Корсаков.

— Да говорю, прошлую ночь шастали тут какие-то парнишки, — вернулась к своему повествованию хозяйка дома. — В двери-то не заходили, это я точно знаю, а вот зачем приходили, не пойму.

— И долго крутились?

— Час, наверное. Как раз темнеть начало. Я с вечера-то легла, вроде и спать сильно хотела… — старушка явно намеревалась перейти к вечному рассказу о бессоннице.

— А много их было? — перебил ее Корсаков.

— Ой, да я ведь и не упомню, — огорчилась Старушка. — Темно было. А ты сейчас-то их не видел?

— Кого? — удивился Игорь.

— Дак парней, — охотно пояснила собеседница, — они только что у тебя возле ворот стояли. — Она выглянула в окно. — Нет уже. Ушли, видать…

— А что, — попробовал углубить тему Корсаков, — часто тут кто-то появлялся, пока Петра не было?

— Да никто не появлялся. Вот, говорю же, вчера, да сегодня шастают.

— Может, рыбаковские? — попробовал проявить свою осведомленность «московский гость».

Бабулька ответила, не задумавшись ни на миг: