Тень иракского снайпера

Джордж помахал рукой и ушел в душевую, а Олег с Адель прошли в ее крохотный кабинет, весь уставленный спортивными призами, кубками, чашами, пирамидами… На стенах — дипломы и грамоты, а один простенок, самый заметный, у окна, увешан фотографиями с автографами и дарственными надписями… Олег бросил быстрый взгляд — конечно, он никого из этих симпатичных людей не знал… Другая страна, другое время, другие герои.

— Раз вы хотели к нам записаться, значит, вам понравилось. — Адель не задавала вопросов, просто констатировала факт. — Все это я создала своими руками… Нет, Брет, конечно, помог сначала, с покупкой. Но купила я бизнес почти издыхающий, нерентабельный, скучный.

А сейчас у меня от клиентов отбоя нет, организуем чуть не каждый месяц дополнительные группы, работали в одну смену, потом — в две, а сейчас уже — в две с половиной. От шести утра и до двенадцати ночи. Впечатляет? — И без перехода: — Так чем я могу вам помочь?

— Даже не знаю, — пожал плечами Олег. — Давайте я расскажу вам ситуацию. Брет — человек не только талантливый, но и весьма работоспособный. Он написал за последние годы больше сотни портретов. Но в последний месяц двое из тех, с кого он писал портреты, убиты. Причем одинаковым способом, удушены… Впрочем, вы ведь газеты читали?

Адель никак не реагировала, слушала молча.

— Выяснилось, что год назад тем же способом был убит еще один человек — и тоже бывший клиент Брета. Полиция тогда быстро нашла убийцу, тот сознался, и дело большой огласки не получило.

— Конечно, не получило, — протянула Адель. — Брет и губернаторше звонил, и конгрессмену… Вы же знаете, что публика — дура. Никто не станет вникать в подробности — что именно произошло и как. Получается, помощник Леборна задушил человека, с которого Леборн писал портрет. И тут Леборн, и там Леборн — и все в нехорошем контексте… Станут после этого клиенты у этого Леборна заказывать портреты, сами скажите? Вы же знаете, какой этот бизнес чуткий…

Олег слушал внимательно. Сам художник об этой стороне дела предпочитал не говорить. Но звонил‑то влиятельным знакомым он, никто другой. И еще одно понял Потемкин: Адель — да, она успешна в бизнесе. Да, она очаровательна. Да, она сама отказалась выйти замуж за Леборна… Все это так… И тем не менее она относится к той категории женщин, которые годами, десятилетиями даже, соперничают с мужчинами, с которыми жизнь их свела. Как бы успешна, независима и красива ни была Адель, в каждом ее слове, в каждом поступке — незримая конкуренция с великим художником. Боже упаси высказать это вслух — вот лучший способ стать навечно врагом этой яркой женщины. А вот подчеркнуть ее — именно ее значимость, — это как раз то, что нужно…

— У меня на этой неделе — сплошные подарки, — улыбнулся Олег вроде бы безо всякой связи с предыдущим. — Познакомился с вашей дочерью. Патимат — само очарование. И так трогательно заботится об отце. Вам есть чем гордиться… А вы для меня — еще один подарок. Поверьте, я многое о вас слышал, но не думал, что встречусь с такой молодостью и красотой…

— Э, да, может быть, это вы из Персии, а не я? Вы поете прямо как соловей над розой… Сплошной Шираз — если я правильно помню название этого места.

— Верно помните. Родина бессмертных поэтов. Я там бывал — поверьте, там и сейчас красиво…

— Никогда не была в Иране, — сказала Адель без грусти. — Но язык знаю и стихи помню:

Ты душу выпила мою, животворящая луна.

Луна в рассветной вышине, красавица, вот кто она…

О, радость — глядя на тебя, пускай запенится графин.

Какая радость в нем? Огонь. Он слаще сладкого вина…

Стихи Адель читала на фарси, и звучали они как музыка…

— Да у вас прекрасный фарси! — восхитился Олег совершенно искренне. — Откуда? Вы же родились здесь?

— Это я у вас должна спросить, откуда вы знаете фарси, — парировала Адель. — Вам‑то фарси с какого боку?

— Бывает у людей любовь к путешествиям, — отвечал Олег очень серьезно. — А бывает любовь к языкам… У меня они сочетаются.

— Предположим, я вам поверила… — Адель взглянула на Потемкина испытующе. — Что же вас все‑таки интересует?

— Как вы относились к Джону Линку? Вы его знали?

Женщина фыркнула:

— Запомните: нет ничего, слышите ни‑че‑го значительного в жизни Брета Леборна, чего бы я не знала.

«И чем бы не управляла», — подумал Олег. А вслух спросил:

— А Линк — это было значительно?