Тень Исаака

Лишь одна черта во внешнем виде Аласпеса остается постоянной за все время, пока он существует; во всех местах, где он побывал; для всех бедных людей, которым он повстречался или повстречается. Это его кроваво-красные глаза. Они же его основное оружие и его главное слабое место. Глаза Аласпеса приковывают и замораживают. Черные зрачки бездны буравят жертву насквозь, считывая ее, как интересную, но очень посредственную книгу. Пульсирующий красный цвет, бьющий наотмашь из глаз, распространяется дальше, помимо жертвы: в пространство вокруг. Поэтому, обычно, вокруг Аласпеса все окрашено в красные-багровые-оранжевые цвета — в зависимости от местности и прилегающего ландшафта.

Аласпес, он же хранитель, он же Смотрящий во Мраке, коварен своим умом. Всю считанную своим приковывающим взором информацию он использует в полном объеме и как можно эффективнее. Для Аласпеса не интересна, как таковая, мораль человека, вторгшегося в его владения. Его не волнуют увлечения, наклонности, мировоззрения, приверженности какой-нибудь идеологии, интересы вторженца. Все эти сущности для хранителя находятся в плоскости быстрого прочтения - взять на заметку, не более. Аласпес не спешит показывать свой облик сразу, чтобы тут же не сразить жертву насмерть. Посредством искусного диалога и втягивания вторгающегося в свою игру он постепенно готовит того к непосредственной встрече «лицом к лицу», если можно так выразиться применительно к Аласпесу, где и наносит решающий удар.

Аласпес любит игры и истории. Иногда Аласпес заставляет жертву рассказать ему что-нибудь «забавное». Насколько удалась история, вторженец сразу поймет по реакции хранителя и по его поведению во мраке. Иногда Аласпес сам рассказывает жертве историю. В обоих случаях история служит некоторым прологом, приглашением, поводом к затеваемой Смотрящем игре. Как будут развиваться события дальше, зависит лишь от настроения хранителя и предприимчивости вторженца.

К нам в руки попал дневник спелеолога, скончавшегося пол века назад. Он немного отстал от своей группы при изучении древней пещеры Рунг на Большом Материке. В один момент произошел тектонический сдвиг среднего рода, который вызвал обвал в пещере, и исследователя наглухо отделило от всей его группы толстым слоем породы. Каким-то образом он с помощью кирки и ХИС-палочек смог пробраться в соседнюю пещерную «комнату», где его спокойно ждал Аласпес. Сбивающимся и дрожащем почерком спелеолог описал его как неизвестное скрывающееся существо, смотрящее на него красными глазами из густой, уходящей в глубь пещеры мглы. Аласпес расспросил путника во всех подробностях про его профессию исследователя пещер, затем предложил сыграть в...крестики-нолики на горных стенах в пещере. За каждую победу исследователя в том месте, где было расчерчено поле, выжигалось отверстие, и образовывалось некое подобие прохода. За каждое поражение поле проигранной партии выжигалось адской болью небольшим квадратиком у спелеолога на коже в различных местах: на ногах, на руках, на спине, на груди. Игра закончилась со счетом 6-7 в пользу исследователя. После седьмой победы открылся проход, ведущий к подобию света, и, мучаясь от страшной боли, исследователь стремглав ринулся прочь от этих глаз и тем самым, смог спастись.

Аласпес, он же хранитель, он же Смотрящий во Мраке, всегда обитает только в заброшенных, мрачных, пустынных, необитаемых местах. Будь то ранее вышеописанные пустыни и пещеры, либо же это будет глубь дремучего леса, или, к примеру, холодный заснеженный островок, затерянный в Океане. Актовый зал старого здания, обросшего мифами и легендами, стоящего на отшибе провинциального города, на затворках которого воют бродячие собаки. Старинный, изолированный от остального мира прихотью своих эксцентричных хозяев особняк, обнесенный красивым, но жутковатым забором. Смрадные туннели канализации, ведущие во владения Великого Зловония. Место культов и жертвоприношений на плато, мрачно возвышающееся над близлежащей деревней и по ночам наводящее священный ужас на крестьян. Во всех местах обитания Аласпеса стоит густой, плотный туман, разбавленный гнетущей атмосферой отчаяния и безысходности. Так хранителю комфортно, и таким образом он создает преимущество внезапного появления перед жертвой.