Тень Казановы

Джулия курила и разрешала делать это всем и везде, чем немало порадовала Алинку, которой приходилось прятаться от предыдущих «родителей» и курить втихаря в окно спальни.

Алинка сообщила, что Джулия по-русски это фактически Юля, и «мама» потребовала звать ее именно так и вообще выразила желание учить русский язык. Слова «сигарета», «кофе», «зажигалка», «пепельница», «стакан» были выучены незамедлительно.

Я вклинился и попросил выучить слово «спальня». Юля (которая Джулия) очень развеселилась моему предложению и повела нас на второй этаж.

Без излишнего кокетства нам были предложены на выбор две небольшие комнаты для гостей или одна спальня с огромной кроватью. Мы тоже не стали кокетничать и согласились на второй вариант. Кстати, Алинкин «подвиг» повторили при переезде в другие семьи еще две наши девчонки и расселились «с мальчиками», как говорит Вета.

К тому же в нашей спальне оказалось настоящее джакузи, мы не стали скрывать восторгов, и «мама» тоже за нас порадовалась. Она предоставила нам минут сорок личного времени на распаковывание вещей и велела спускаться к ужину. Мы оказались послушными, спустились уже через полчаса, Алинка помогла накрыть стол, а я нейтрализовал у себя на руках подвижного как ртуть Хо.

После ужина традиционно притащили свои фотоальбомы и взялись за рассказы. Выяснилось, что семья Джулии живет в Италии, коренные итальянцы, а ее отправили учиться в Америку, где она и осталась, выйдя замуж за Тома. Тома в большой итальянской семье не очень одобряют, потому что он «из простых» и немножко ленивый.

Хотя Том к этому времени ушел в гостиную смотреть бейсбол, Алинка с Джулией время от времени все равно переходили почти на шепот. У Джулии же семейство вполне зажиточное, они-то и купили ей этот дом и адвокатскую контору в Нью-Йорке. Как раз в этот момент Джулия достала свою семейную фотографию перед свадьбой. На ней была запечатлена дружная итальянская семья: совсем юная Джулия, справа — пышнотелая мать большой итальянской семьи, слева — седой красивый джентльмен в дорогом костюме и с сигарой (отец), а вторым ярусом — три брата с блестящими черными волосами, зачесанными назад, и тоже в очень дорогих костюмах. Братья были очень красивыми и вызывали во мне какие-то смутные ассоциации.

— Мафия! — пошутила Алинка, Джулия засмеялась, но спорить не стала.

В моем семейном альбоме Джулию очень заинтересовал мой отец, но я пояснил, что это — Сергей, и рассказал все как есть. После чего Сергей ей понравился еще больше, она стала проводить параллели с собой и объяснять нам, что приемные дети совсем не означает «чужие дети». Здесь я засандалил ей свою теорию о биологическом и духовном родстве, чем сразил наповал.

Наконец мы с Алинкой удалились спать, меня весь вечер заводила мысль о джакузи, мы незамедлительно им воспользовались и остались ужасно довольны.

Понедельник прошел как обычно, правда, мы немного проспали, и Джулия прыгнула за руль своего автомобиля прямо в пижаме. Но к электричке успели в последнюю минуту, «мама» пыталась сунуть нам двадцатку на завтрак, который мы не получили дома, но мы со смехом отказались.

Вечером домашнего ужина не было, зато нас повели в очень уютный ресторан. По возвращении я позвонил Биллу, он доложился, что никаких звонков мне не было, и очень долго расспрашивал, как мы устроились.

Я мрачнел.

Во вторник все повторилось минута в минуту, а вечером я решил позвонить папе домой. На сей раз трубку взяли, и мне ответил приятный женский голос. Я очень разволновался и попросил господина Поспелова. Мне пояснили, что господин Поспелов будет сегодня очень поздно.

— Позвони завтра днем ему на работу, — посоветовала Алинка. — Может, это и удобнее, чем домой. У него явно другая семья.

И я согласился с ней.

— Что ж он сам-то не звонит? — удивился я.

Алина посмотрела на меня каким-то очень уж долгим взглядом, потом предположила, что на работе ему могли не передать мою просьбу. А дома на автоответчике… Там просто могло скопиться много сообщений, и мое автоматически стерлось. Такое объяснение меня вполне удовлетворило, и мы уснули.

Утром Джулия проявила чудеса героизма, разбудила нас вовремя и даже успела напоить кофе с горячими бутербродами. В знак признательности мы попросили вечером не водить нас на ужин в ресторан (нас смущало, что она очень на нас тратится) и пообещали сварить ей настоящий русский борщ.

— А ты умеешь? — уже в электричке уточнил я у Алинки.

— Думаю, что да. Что там особенного?

После лекций в университете я позвонил папе на работу, где мне охотно пояснили, что он есть, но в настоящий момент ушел на ленч. Я спросил, как найти их офис, и мне дали адрес.

— Хочешь пойти? — без видимого энтузиазма уточнила Алинка, и я кивнул:

— Пусть будет сюрприз!

В клинике я уговорил Ребекку отпустить меня на полтора часа раньше и помчался в Манхэттен. Небольшую улочку Джон-стрит я нашел без труда, вторым на ней оказался тот дом, который я искал. Никаких секьюрити, слава богу, не было, я сел в лифт, который поднял меня на четвертый этаж, и вышел сразу в холл.