Тень Химавата

Гонд задумался.

– Так все это только ради моего озарения? – с сомнением в голосе спросил он.

– Нет, конечно, главное не это.

– А что?

Девадаси пожала плечами.

– Главное – чтобы нива не оскудевала, скот давал приплод, а женщины благополучно рожали…

– Сколько же раз ты… пульсировала с гостем? – вдруг выпалил Бхима.

На лицо Канти набежала тень.

– Я не должна говорить об этом, иначе Шакти накажет меня равнодушием, тогда я не смогу больше сливаться с гостем в Брахмане. А ведь это настоящее блаженство.

Закусив губу, жрица придвинулась к Бхиме, снова положила руку на бедро. Гонд глубоко вздохнул, чувствуя, что больше не может сопротивляться возбуждению. Он обнял ее, и его сознание рухнуло в глубокий колодец.

Пальцы искали и находили самое потаенное, лакомое и восхитительное, а губы впились в рот Канти. Они катались по кровати, сплетая тела, словно обезумевшие от страсти змеи.

Девадаси умело вела Бхиму к пику страсти, замедлялась, иногда отстранялась… и снова ускорялась. Пока гонд не выгнул спину, дав волю чувствам.

Озарение наступило.

4

Подошло время жатвы пшеницы.

Все, кто мог держать в руках серпы, вышли на делянки. Крестьяне работали целыми семьями: взрослые срезали колосья и вязали снопы, а детвора разгоняла птиц. Поля, еще недавно зеленые, теперь желтыми прямоугольниками выделялись на фоне джунглей. Окрестности Такшашилы приобрели ухоженный, почти домашний вид.

Однако радость от хорошего урожая омрачалась сознанием опасности: тигрицы вышли на охоту. Голодные, только что окотившиеся самки прятали приплод в молодой бамбуковой поросли вокруг полей или среди тростниковых зарослей у реки. Лежали тихо, вылизывая детенышей, но при первой возможности хватали ребенка или нападали на зазевавшегося жнеца.

Гатаспа сдержал обещание.

Однажды он вошел в чайтью в белоснежном рупане. Правое запястье украшал серебряный браслет с огромным синим сапфиром, а на среднем пальце левой руки совиным глазом чернел опал. На шее, помимо обычных бус из плодов рудракши[174], амулетов и связок раковин каури, висела большая серебряная пластина с пентаграммой. В джутовом мешке что-то позвякивало.

Выглядел пашупат мрачным.

– Звезда Шломо! – ахнул Иешуа.

– Ты прав, – сказал Гатаспа. – Знак Соломона, Иштар или Шивы – какая разница? Кто из них первым научился повелевать демонами, теперь уже не помнит никто. Это самый мощный оберег из всех, какие мне известны. Я надеваю его в крайнем случае, перед проведением опасного ритуала. Такого, как сегодня.

Иешуа показалось, что старик взволнован. Он нервно теребил амулет, а когда разжигал чиллум, было заметно, что его руки дрожат.

Выпустив струю дыма, пашупат продолжил:

– Сегодня вы увидите то, что мало кто видел, постарайтесь при этом сохранить невозмутимость и спокойствие. Сначала уясните следующее: черная магия, которую мы называем «абхичара», покоится на четырех столпах. Первый – злоба, второй – железная воля, третий – вера и четвертый – тайна. Колдун, который не соблюдает эти правила, умирает, потому что темные силы не прощают ошибок.

Старик внимательно посмотрел каждому из учеников в глаза, чтобы убедиться, что его понимают.

Удовлетворенно кивнул головой.

– На злобе я не настаиваю. Вы оба избрали путь сострадания, поэтому темными колдунами не станете никогда… Однако качества, приобретенные вами во время учебы, пригодятся в любом случае. Без концентрации воли невозможно гадать по зеркалу и предсказывать будущее, а без веры не получится левитировать. Так что не жалейте о потраченном времени… Что касается тайны, то я вас предупредил.

Он прервался, чтобы сделать большой глоток из миски с мандрагорой.

Вытерев рот краем рупана, продолжил:

– Теперь второе… Темный колдун взывает к разным силам: древним богам, демонам или теням умерших, на свое усмотрение, в зависимости от цели камлания. С божествами, например, Кали, лучше не связываться, потому что она потребует присяги на верность. Откажешься – умрешь, согласишься – станешь вечным колдуном, обреченным до самой смерти на ненависть ко всему живому… Лично я предпочитаю демонов, но делаю это крайне редко, потому что каждая встреча отнимает у колдуна частицу жизни, такова расплата за помощь. Идеальное время для темного камлания – конец последней четверти луны, так как в это время высвобождается огромное количество темной энергии. Сегодня как раз такая ночь, завтра новолуние.

Гатаспа сделал несколько глубоких затяжек.

– Я буду вызывать ракшаса Такшашилы, – сказал он с вызовом. – Предупреждаю сразу: после ритуала мне станет плохо. Если я потеряю сознание, возвращайтесь назад немедленно. Можете бросить меня там…

Пашупат тяжело вздохнул.

– Зачем тогда мы идем? – удивленно спросил Иешуа. – Ты же не хочешь, чтобы мы потом упрекали себя за предательство?

Он посмотрел на тианца. Тот закивал головой, соглашаясь с товарищем.