Тень Химавата

Заил, Лисий, Поликсен… Кто сегодня помнит этих мелких эллинских царьков? Апариты покончили с Феодамом, а Раджувула – со Стратоном. Теперь он сам – потомок древнего македонского рода – вынужден восстанавливать историческую справедливость…

Армия несколько раз форсировала быстрые речки, но все обошлось благополучно. Наконец вдалеке выросли цепи Каджнага. С высоты вечных снегов Химават строго вглядывался в пришельцев, осмелившихся нарушить покой его предгорий.

Фаланга построилась в боевой порядок.

Гоплиты надевали амуницию, лучники стягивали луки тетивой, забивали стрелами колчаны, лохаги повязывали красные платки. Слуги помогали стратегам зашнуровывать тораксы и подвешивать на портупеях мечи. Щитоносцы бежали вперед, чтобы при первой опасности защитить авангард войска от легковооруженных застрельщиков противника.

Пришлось возвести еще одну переправу – на этот раз через Дамра Налу – на расстоянии йоджаны от Сиркапа, потому что мост между ним и Такшашилой саки сожгли заблаговременно.

Греческая армия железной рекой хлынула в предместья Сиркапа, чтобы затем разбиться на ручейки, обтекающие крепость со всех сторон. Втащив монанкомны[177] и палинтоны[178] на холм Джандиал, установили их рядом с храмом Зевса Полиея.

Гермей приказал разместить в храме походные алтари: пусть будет общим святилищем олимпийцев, чтобы каждый гоплит смог принести жертву богам в соответствии со своими предпочтениями.

Саманная крепостная стена вздымалась не меньше чем на двадцать локтей. Опоясав гору, она упиралась в акрополь. Квадратные башни казались неприступными.

На противоположной стороне реки возвышалась стена Такшашилы, полукруглые башни которой походили на вкопанные в землю огромные горшки. Однообразные кварталы восточного города оживлялись шпилями мандиров и куполами ступ.

Защитники Сиркапа вырубили всю растительность на подступах к крепости. К счастью, ни засек из заостренных стволов, ни рва или волчьих ям греки не обнаружили, потому что их сооружению мешали крутые откосы и каменистая почва.

Зато саки приготовили камнеметы: на склоне тут и там громоздились кучи валунов с подпорками из бревен.

Ночью город казался сверкающим жилищем Аида. В оврагах горели бесчисленные костры, а на крепостной стене метались огни факелов. До утра не смолкал стук топоров: саперы рубили лес, чтобы из стволов изготовить толено – журавлей с корзинами для подъема лучников – и самбуки – осадные лестницы.

Рабы и слуги рыли апроши там, где это было возможно. Затем вкапывали столбы, между ними укладывали охапки хвороста в рост человека, чтобы атакующие смогли подобраться к стенам во время штурма. Карийские тарентины перекрыли подъезды к городу: теперь здесь даже мышь не проскочит.

Саки тоже не сидели сложа руки: швыряли со стен зажигательные снаряды, которые, с шипением ударившись о землю, рассыпались на пылающие комки, освещая склон вокруг себя. В землекопов летели стрелы и дротики…

Утром Гермей осмотрел позиции с высоты холма, где находились метательные машины. Под стенами крепости уже стояли высокие туры из жердей; за сырыми шкурами прятались лучники.

На недосягаемом для стрел противника расстоянии плотники сколачивали винею – длинный глухой сарай с двускатной крышей, устанавливали на катки, обкладывали сверху мокрым дерном.

Артиллеристы подтаскивали к катапультам тяжелые гранитные осколки.

В Сиркапе пока не происходило ничего примечательного. За парапетом боевого хода толпились воины в кулахах. О том, что Раджувула собрал на стене все войско, говорил лес копий.

– Что скажешь, Зенон? – спросил Гермей.

Офицер зацокал языком:

– Хорошая крепость. Но неприступных крепостей не бывает.

Окружавшие полемарха стратеги зашумели, соглашаясь с товарищем. Гермей одобрительно хлопнул его по плечу.

– Точно! Саки засели в Сиркапе, потому что у них с гандхарами мирный договор, а на греков им наплевать. Зато, когда мы ворвемся в город, греки поднимут восстание и помогут нам захватить его.

Он показал рукой на место предполагаемого штурма.

– В каждом апроше поставим толено. Как только лучники начнут обстреливать саков из корзин, пускай вперед туреофоров с самбуками и крючьями. Гоплиты пойдут вторым эшелоном. К Северным воротам отправь хилиарха с бараном[179].

Затем обернулся к Менелаю.

– Пращники во время осады не понадобятся. Твоя задача – обстрел стен машинами. Монанкомны и палинтоны должны бить как молнии Зевса – точно и мощно… Ты меня понял?

Тот рявкнул, сжимая кулаки:

– Да, игемон! Я разворочу это осиное гнездо!

– Нет, – Гермей поморщился, – жилые кварталы не трогай, бей по конюшням, арсеналам и казармам. Места расположения военных объектов укажут перебежчики. Город надо сохранить… насколько это возможно.

Он посмотрел на Эрнака.

– Ты пока не показывайся. Держись в том овраге.

Полемарх ткнул пальцем в сторону подходящего, по его мнению, для засады урочища.