Тень Химавата

– Даже не знаю, – с сомнением покачал головой Бхима. – Я выше верхушки нима над землей не поднимался… Да и то в детстве, когда за медом лазил.

– Мед? Как ты его ешь, он же противный на вкус, его надо тростниковым сахаром разбавлять, иначе в рот не возьмешь.

Бхима усмехнулся:

– Когда ячмень не уродится, и не такое будешь есть. Тебе не понять, ты никогда не голодал… А вообще-то мед разный, смотря с каких цветов пчелы пыльцу собирают, и какие пчелы – большие или маленькие… Нимовый мед старикам для зрения полезен.

– Ну, так что? – вернулся Нала к прерванной теме. – Может, пробный полет?

– Давай, – с радостью согласился Бхима…

Он никогда не забудет этот день.

Когда колеса машины оторвались от земли и она, плавно покачивая крыльями и натужно воя, устремилась вверх, его охватил детский восторг. Если бы не ремни, тесно охватывающие поясницу и грудь, он бы, наверное, пустился в пляс. Не помня себя от счастья, гонд затянул песню. Вцепившийся в рычаги управления Нала с улыбкой покосился на товарища…

Теперь Бхима проводил все дни в ангаре, даже ночевал здесь, подложив под голову промасленную ветошь. К запаху рапса он привык быстро, а пальцы сами находили нужную деталь в глубине машины, прежде чем он успевал подумать, где она находится.

Вечерами ачарья обучал его мантрам, посвящал в тантрические таинства, без знания которых полет невозможен, рисовал на высушенных пальмовых листьях схемы узлов. Объяснял, для чего нужны педали, зеркала, закрылки и дефлекторы, показывал, как правильно изображать янтры[187].

Малв не оставил без внимания и направления воздушных потоков, расположение и характеристики атмосферных слоев, а также особенности управления виманой при попадании в воздушный вихрь.

До конца месяца Бхима изучил все секреты управления виманой, расположение рычагов и их назначение, способы маневрирования в воздухе. Он мог легко начертить по памяти устройство любого агрегата и объяснить принцип его действия.

Еще две недели ушли на летную практику.

Гонд научился расщеплять солнечный свет на спектр линзой из горного хрусталя, чтобы, направив темную часть излучения на врага, сделать виману невидимой. С помощью зеркала на носу самолета, отражающего концентрированную энергию солнца и ветра, разрушать вражеские укрепления. Метать огненные шары из трубы, через которую прогоняются воздушные потоки. Пролетая над выкопанной в земле ямой, словно это траншея, осыпать ее ядовитым порошком, вызывающим судороги. Оглушать пехоту ревом семи акустических воздушных труб. Бросать виману во вращение, если ее окружат самолеты врага. А еще использовать магические янтры для подслушивания и подглядывания за неприятелем.

Однажды Нала сказал:

– Теперь, когда у тебя есть деньги, ты должен хорошо питаться. Худых и изможденных кшатриев не бывает… Ну, разве что после рейда в тыл врага. Обязательно ешь мясо: козлятину, курятину, баранину, а также любую дичь, добытую на охоте. Пилотам очень полезно коровье и козье молоко. Из круп выбирай пшеницу и рис. Пищу принимай пять раз в день – три раза днем и два вечером. На случай, если вдруг оказался за линией фронта… так бывает, когда тебя подбили, и ты совершил вынужденную посадку, всегда имей при себе питательные шарики травяного экстракта, в который должны входить специи и пряности. Размешал в воде – и похлебка готова… Да, обязательно держи под рукой листья бетеля, лучше свежие.

Труднее всего Бхиме давались взлет и посадка. Зато, когда машина поднималась в небо, он забывал обо всем на свете. Вокруг расстилался необъятный простор, солнце било в глаза таким ярким светом, что приходилось надевать темно-зеленые слюдяные пластины в круглой свинцовой оправе.

Машина тряслась, ее то бросало вниз, то она с веселым визгом задирала нос, подхваченная попутным ветром. Бывало, что рядом с виманой воздух рассекал хищный сип или стайка ибисов, которые изумленно косились на странную ревущую птицу.

А гонд и сам чувствовал себя птицей, удивляясь, как до сих пор жил, не зная упоения полетом.

2

Утром ученики предупредили Гатаспу, что на несколько дней уходят из ашрамы.

– Мы идем в Такшашилу, бхагаван, – сказал Иешуа.

– Зачем?

– Хотим поговорить с горожанами.

– О чем?

– Попробуем открыть им глаза на то, что рабство противоестественно и что можно жить по-другому.

Гатаспа с сомнением покачал головой.

– Рабство существует тысячи лет. Раб – это моральный урод, потомок ущербных поколений, которого так сразу не исправишь. Одной беседой тут не обойтись.

Он посмотрел на Иешуа.

– Тебе ли этого не знать? Вспомни Моше, который водил евреев по Синайской пустыне, не позволяя им войти в Ханаан до тех пор, пока не выросло поколение свободных людей.

– Это миф, – возразил Иешуа. – Ханаан тогда походил на растревоженный улей. Моше просто выжидал удобный момент… Он учил тому, что все люди равны. Почему бхараты не могут быть равны? Кто-то должен сказать им об этом.

Пашупат вздохнул.