Тень Химавата

Нала жестом велел гонду подняться. Вместе они поворачивались по кругу. На востоке молились Митре, на юге – Вратье и Ушас, на западе – Варуне, а встав лицом к северу – обратились к Соме.

После этого ачарья дал Бхиме отпить из деревянной чаши с сомой. Теперь настала очередь жертвы. Нала повалил на землю пятнистого битала[186] с маленькими рожками, большими висячими ушами и горбатым носом. Из перерезанного горла ударила алая струя, под которую ачарья подставил миску. Кровь пили по очереди.

Оставалось выполнить последний обряд. Обмакнув палец в баночку с золотой краской, Нала поставил ученику точку на переносице, потом помог надеть через голову красный шерстяной шнур.

Отошел на пару шагов, довольно осмотрел взволнованного Бхиму.

– Ну, давай, – подбодрил он гонда.

Тот медленно, нараспев прочитал мантру «Савитри», пока Нала стоял, возложив руку ему на голову.

Когда гонд замолк, ачарья с улыбкой сказал:

– Теперь ты кшатрий и имеешь право открыто носить оружие в любом городе. Знаки отличия кшатрия – золотая точка на лбу, посох из дерева удумбара и хлопковая одежда красного цвета. Посох должен доходить точно до лба, не ниже и не выше. Ты можешь как равный разговаривать с любым командиром вплоть до наяки. Твоя главная задача – защита махараджи, брахманов, а также священных коров, всегда и везде… Все, о чем я сейчас сказал, очень важно, так как является раджпути – традициями нашей варны. И запомни: отныне для тебя родина называется Арьявартой, а не Бхаратаваршей, потому что теперь ты дваждырожденный. Вот это название и кричи во время атаки.

Потом озабоченно спросил:

– Ты знаешь свое тайное кшатрийское имя?

– Да, мне его открыла мама, когда я отправился искать армию Пулумави. Она сказала, что на поле боя все равны, так что я имею право его знать.

– Отлично! – довольно заключил Нала. – Значит, мне не надо придумывать.

После завершения вратьястомы малв предложил новоиспеченному кшатрию разделить с ним торжественный ужин. Бхима с удовольствием опустился на циновку, окидывая восхищенным взглядом блюда и миски.

Настоящий пир!

Кусочки слегка поджаренного молодого сыра, сдобренные пастой из масла гхи, шпината и специй, издавали острый аромат. От горшков с чечевичной похлебкой и овощного сабджи в сливочно-ореховом соусе поднимался пар.

Вот белая горка риса, подрумяненные лепешки, стебли молодого чеснока. Аккуратно сложены друг на друга хрустящие рулетики из клубней таро, посыпанные кунжутом и политые йогуртом. А вон там главное блюдо – оленина, тушенная в красном вине с грибами и апельсиновой цедрой.

Не обошлось и без кокосовой стружки для добавления в соусы – по вкусу, потому что она придает блюдам сладость. Ну и конечно здесь были кувшины с араком и тодди, как же без них.

Когда друзья утолили первый голод, завязалась непринужденная беседа.

– Я думаю наведаться к жрицам Шакти, – словно невзначай уронил Нала. – Поедешь со мной?

Бхиму мгновенно бросило в краску. Он отрицательно покачал головой и, чтобы скрыть смущение, потянулся за пресной лепешкой, начал с преувеличенным вниманием заворачивать в нее жареный сыр.

– Ну ты как? – настаивал малв, пряча улыбку в усах.

– Обязательно про это говорить? – сквозь зубы бросил Бхима.

Нала хохотнул, но не стал настаивать.

И тут же съехидничал:

– Как хочешь… Я, наверное, попрошу Канти намазать меня маслом, а то опять растрачу весь пыл на эту тихоню Абху, – равнодушным тоном проговорил он, бросив полный иронии взгляд на Бхиму.

– Твое дело, – буркнул гонд.

Малв хлопнул его по плечу.

– Ладно, не обижайся. Это я по-дружески тебя поддел… Должен тебе сознаться, что поражен твоим постоянством. Хотел бы я так влюбиться! Чтобы больше ни о ком не думать. А то все девадаси да рабыни – всегда делают то, что скажешь, скукотища.

Потом внезапно поменял тему:

– Ты вообще-то кем хочешь служить?

– В смысле?

– Ну там… в охране, наякой или, может быть, диверсантом.

– Еще не решил.

– Тогда у меня к тебе предложение… Закругляйся, пошли, я тебе кое-что покажу.

Он подвел Бхиму к конюшне. Миновав стойла, друзья оказались перед закрытой дверью. Нала открыл замок ключом, распахнул створки, а затем широким жестом пригласил Бхиму войти.

Тот сделал шаг и… обомлел. В центре помещения, которое из-за обилия инструментов и листов железа напоминало кузню, стояла блестящая темно-розовая птица. В нос ударил сильный запах рапсового масла.

– Вимана! – ахнул гонд.

На боку самолета красовался нарисованный красной краской крест с загнутыми концами и четырьмя симметрично расположенными кружками – символ звука «ом».

Положив руку на медное крыло птицы, Бхима ощутил холод металла, а когда слегка постучал по нему костяшками пальцев, послышался гулкий певучий звук. Так на удар отзывается котел для кипячения воды.

– Нравится? – с гордостью в голосе спросил Нала.

Увидев радостное изумление на лице гонда, выпалил:

– Давай обучу тебя на пилота! Моего напарника тигр задрал, так что теперь, кроме меня, на ней летать некому… Представляешь, его ни разу не сбивали во время рейдов, а погиб глупо, на собственном поле… Короче, мне нужен сменщик, мало ли что может случиться.