Тень Хиросимы

Тень встал и прошёлся по просторному кабинету, разминая затёкшие руки и ноги. Покачавшись с пятки на носок, подошёл к высокому арочному окну.

До сих пор он не знает тайну своего появления здесь.

До сих пор он не может поверить, что всё обозреваемое им: бескрайние просторы, огромные города и мириады людей – театр! Какой же это театр, возмущался его разум. Театр, театр, – старчески скрипел добродушный Цивилиус. И он соглашался, задумчиво подперев руками голову перед пустой суфлёрской будочкой.

Прошло много лет, пора бы ему превратиться в старого театрала, умеющего ловко добывать контрамарки, знающего все служебные входы, другие потайные лазы, ведущие к гримёрным и кабинетам. Но всё, что он успел за свою долгую жизнь здесь, так это близко познакомиться с милым разговорчивым суфлером. Актёры-люди? Только те, что он видит на сцене. До сих пор остаётся загадкой за семью печатями та незримая духовная связь, существующая между актёрами и Великой Тьмой «зрительного зала», в которой обитает (по умозаключениям, составленным из крупиц информации, случайно соскользнувших с уст Цивилиуса) всесильный Триумвират.

Много или мало для седеющего мужчины? Хм, – Тень выглянул в окно.

По мощёным мостовым сновали важные пурпурные накидки душегубов, накрахмаленно строгие красные рубашки душеприказчиков, вечно согбенные оранжевые куртки душелюбов. Они все куда-то стремились, и с высоты его властных этажей можно было себе представить, что стремились, движимые одной общей идеей. Наверное, так оно и есть, – потешил своё тщеславие Тень и тут же опустил себя на землю, – гордец – всё, чему ты научился здесь – высокое и неприступное самомнение. Они бегут, подгоняемые одним только Об-роком. Вот та, по настоящему движущая сила, заставляющая вскакивать их с постелей и бежать, сталкиваясь друг с другом, участвуя в этом удивительном спектакле.

– Размышляешь.

Тень быстро обернулся. – Ну, конечно же – Цивилиус. А кто же ещё, кроме него, может вот так беспрепятственно проникнуть в святая святых – резиденцию правителя.

– Да.

– Не устал?

– От чего, – не понял последнего вопроса Тень.

– Познавать.

– А разве можно устать – процесс-то бесконечный.

– Вот оттого-то и изнурительный, что бесконечный. Получается, как бы бесцельный.

– Ты можешь предложить компромиссный вариант? – Тень давно уже знал своего безликого собеседника. Контрвопросы заводили и так разговорчивого «старика», вынуждая нечаянно проговариваться, выдавая загадки и ребусы театральной жизни.

Хотя, если быть справедливым, Цивилиус умел хранит тайны. Тень даже подозревал, что «утечка» происходит умышленно, тем самым подталкивая его к каким-то действиям.

– Компромисс познанию? – покой.

– Что-то я тебя не пойму, дружище. По-твоему получается, что нужно сложить руки, уподобиться каменному изваянию и жить, взирая немигающими глазами на пробегающее мимо время?

– Вот общаюсь с тобой и задаю себе вопрос: другие на «сцене» такие же, как и ты, или всё-таки получше?

– Что значит «получше» или похуже? – обиделся Тень.

– Прости, не хотел тебя обижать. Я ведь не слышу остальных участников действия.

– Как же ты их не слышишь, если они озвучивают твои подсказки.

– Не мои, хотя и то верно. Странно, тебя-то нет в сценарии, но я как будто слышу собственное эхо. Забавно. Крикнешь, а в тебе с небольшой задержкой откликается. Голос словно где-то остановился, поразмышлял и вернулся. Тебя нет в сценарии, прекрасно, мы будем импровизировать. Тебя убили, чудненько, чудненько, твоя тень ещё послужит нам.

– Чего-о!?

– Так и о чём же ты размышлял? – прохрипел Цивилиус (Тень представил себе, как он устраивается поудобнее, приготовившись слушать). Уж не о вопросах ли мироустройства. Можешь не отвечать. Я знаю, в твоём случае ответ будет утвердительным.

– В моём?

– Остальных беспокоит только Об-рок.

Нет, он точно читает мои мысли, – смутился Тень – ему не очень-то хотелось, чтобы кто-то без разрешения вламывался в его покои и рылся в личных вещах. И не потому, что они был сильно захламлёны. Нет – должно же быть такое место, где можешь остаться один на один с собой.

– У тебя возникает вполне резонный второй вопрос: откуда я узнал твои мысли? При условии, что я их всё-таки угадал. Тень, Тень, мы столько знаем друг друга, пора бы уже понять: я не познаю мир, я его часть. А от самого себя секретов быть не может. Ты потому мне и интересен, что не похож на остальных, марионеточно вздёргивающих руки и восклицающих: «быть или не быть…» ну конечно же – быть! Быть на этой сцене, ты же не покидаешь её. Более того, ты всеми силами цепляешься за её поверхность, порой сдирая кожу с рук и оставляя кровавые следы. Удивительное сценоутверждение себя, любимого, до самоуничтожения!

Старик замолчал на высокой ноте, переводя дыхание.

– Ты угадал наполовину, Цивилиус, – вклинился в паузу Тень, зная словоохотливость своего друга. – Я тоже задаю себе этот сакраментальный вопрос.