Тень мачехи (СИ)

«Я живой. В Москве», — он слегка приврал территориально, но столичный понт дорогого стоил. — «Поднял тут бабла, нам хватит и на дом, и на всё. Ты хоть не замужем там?»

Он знал, чувствовал, что она одна — но всё же…

«Нет. Считай, что тебя ждала», — и снова куча смайликов.

Он задумался: что ответить? Ее не поймешь — шутит, или серьезно… И решил спросить прямо. Лучше уж сейчас, хватит с него догадок:

«Всё ещё любишь меня?»

Алёна ответила сразу:

«Такое не проходит, Макс».

Он понимал, о чем она. Иная любовь — как оспа: больно, и следы на всю жизнь остаются. Сам переболел так с Алёной. На мгновение подкатила горечь, но он запретил себе думать о прошлом. Не нужно теперь этого, ни к чему помнить о плохом.

Он отправил ей ссылку на сайт недвижимости и сообщение: «Глянь пока этот дом, если понравится, купим. И жди меня, через пару недель вернусь».

А потом добавил:

«Я тоже всегда тебя любил».

И вышел из сети — не было сил прощаться.

4

— Эка тебе люди добрые помогли! — с ноткой зависти восхищалась санитарка Катя Петровна, глядя на пакеты, занимавшие внушительное пространство на полу палаты. — И как такую кучу вещей попрёте? Грузовик заказывать надо!

— Я отвезу, — откликнулась Татьяна. Она смотрела, как Марина подает Павлику новую одежду, купленную Таней: модный свитерок в бело-синюю полоску, по-зимнему пухлые штанишки от теплого комбинезона и ботинки — только-только из коробки. Новёхонькая красная куртка лежала на кровати, рядом — ярко-синяя вязаная шапочка и варежки в тон. Павлик — умытый, причесанный, довольный — приплясывал от нетерпения.

— Так сильно домой хочешь? — с грустью спросила Татьяна.

— Ага! — радостно закивал он. И беспокойно оглянулся на пакеты: — Мама, а робота взяли?…

— Взяли, взяли! — рассмеялась Марина.- И солдатиков твоих, и паззлы, и настольные игры… Всё взяли! А дома у тебя компьютер, и книжки, и одежда новая!

Она только что закончила смену и уже переоделась в то же светло-синее платье, что Таня видела на ней в день, когда предлагала помощь. Похоже, оно было парадным. Демидова подумала о том, что если та надела его сегодня, то считает праздничным день выписки сына. И постаралась выбросить из головы утреннюю картину: Марина шаркает по коридору с ведром и шваброй — неопрятная, с опухшими глазами и полным жвачки ртом. Накануне была зарплата — похоже, ее Фирзина и праздновала…

«Надеюсь, у нее хватит ума не выпивать при сыне», — с горечью подумала Татьяна, и поймала на себе взгляд Купченко — тот смотрел сочувственно и понимающе. Его невеста, медсестра Тамарочка, стояла рядом. Оба были сегодня на смене, так что провожать собирались только до первого этажа.

Татьяна нагнулась, подхватила часть пакетов. Остальные взял Витька. Марина засеменила за ними с дамской сумкой и курткой Павлика, засунутой подмышку. Мальчик шел чуть позади, держа за руку Тамару. Они так сдружились за это время, что казалось — мама ведет сына за руку.

В коридоре педиатрии стояла заведующая, разговаривала с молодой русоволосой женщиной, державшей за руку зарёванного карапуза лет трёх. Окинув взглядом процессию, Инесса Львовна улыбнулась Павлику:

— Ну что, герой, выписываешься? Веди себя хорошо, чтобы к нам больше не попадать.

Мальчишка зарделся, смущенно кивнул и, пробормотав: «До свидания», спрятался за спину матери.

— А вы, Татьяна Евгеньевна, специально пришли? — вздернула бровь Вяземская. — Вроде бы, не ваша смена сегодня…

— Я решила помочь, — ответила Таня.

Инесса Львовна искоса глянула на пакеты в ее руках. Из одного выпирала кабина радиоуправляемого джипа, поставленного на попа, из другого высунул бежевую мордочку забавный медвежонок.

— Зайдите ко мне на минуту, — приглашение заведующей явно относилось к одной Демидовой. Пожав плечами, та двинулась в кабинет Инессы Львовны.

Закрыв за ней дверь, Вяземская развернулась к Тане и сказала — сочувственно, но твердо:

— Я вижу, вы всем, чем можете, помогаете этой семье. Фирзину к нам на работу устроили, о мальчике заботитесь… Это всё очень здорово. Но, Татьяна, не увлекайтесь. От таких людей можно ждать любых неприятностей.

Таня вспыхнула:

— Извините, но это мое дело — куда тратить честно заработанные деньги.

Инесса Львовна вздохнула:

— Да ваше, ваше… Только будьте осторожнее. Эта Марина… Вы знаете, что она вас грязью поливает?

— В смысле? — напряглась Демидова.

— А в прямом. Говорит, что вы на нее заявление в полицию написали. А ее заставили устроиться на две работы, потому что без этого отобрали бы у нее ребенка.

— Ох, ничего себе! — едва не задохнувшись от обиды, Таня поставила пакеты на пол — руки вдруг ослабели, отказались держать. — Инесса Львовна, да я заявление писала, чтобы ее сожителя хоть как-то к ответу призвать! И мальчика защитить. А с работами — да я же просто помочь хотела! Она мне говорила, что зарплата маленькая, на жизнь не хватает — вот я и… А почему об этом вообще речь зашла?