Тень мачехи (СИ)

— Фирзина пришла просить премию, — усмехнулась Вяземская. — Наглости хватило! А я ее отчитала за внешний вид, и за то, что она плохо выполняет свои обязанности. Спросила, планирует ли она продолжать здесь работать, потому что мне в отделении лентяи не нужны. Та оправдываться начала: мол, устаю, скачу с одной работы на другую, поэтому сил нет. И слезно просила не увольнять. Говорит, если отсюда уйдет, вы разозлитесь, и тогда со второй работой тоже попрощаться придется, ведь там начальницей ваша подруга. Ребенка кормить нечем будет, и сына у нее опека заберет — а передадут вам. Говорит, органы их семью из-за того на учет поставили, что у вас там какой-то знакомый юрист — якобы вы подключили его, чтобы забрать ребенка. В общем, мексиканский сериал. Я не поверила, конечно же. Хотя, знаете, она так правдоподобно рассказывает, что слезу хочется пустить!

— Не ожидала от нее… — пробормотала Таня. Слова заведующей ранили ее, очень ранили — ведь она так старалась помочь, и что получила за это? Нет, благодарности она не ждала изначально: сразу видела, что Марина — паразит в душе. Но ей казалось, что Фирзина ее уважает. А получается, что нет. Более того, она готова обвинить Таню во всех грехах, свалить на нее вину за свои проступки. Да еще и оболгать.

Усилием воли Демидова прогнала подступившие слёзы. Обидно, да — но нужно довести дело до конца. Она ведь ради Павлика старалась, а Марина… Бог ей судья.

Таня посмотрела в глаза заведующей:

— Спасибо за информацию, Инесса Львовна.

— Пожалуйста, — кивнула заведующая. — Вы будьте начеку. И не слишком-то ей доверяйте. Мало ли, что такому человеку в голову придет. Она недалекая, вы сами видите.

— Вижу, — согласилась Татьяна.

Выйдя из кабинета заведующей, она встретилась взглядом с Фирзиной — та в своем парадном светло-синем платье мялась возле голубой стены, будто пыталась слиться с ней. На Таню смотрела заискивающе, и в то же время пристально: как чувствовала, что разговор был о ней.

— Пойдемте, — устало вздохнула Татьяна и первой зашагала к выходу.

В приемнике пришлось сделать остановку — Марина побежала с номерком в гардероб, а Таня в раздевалку дежурантов, где оставила свою шубу. Застегнув ее на груди, она посмотрела в зеркало — хотела поправить капюшон. И остановилась, пораженная: лицо было бледным, на лбу и в углу рта залегли скорбные морщинки. Таня легко похлопала по щекам, чтобы они порозовели. Попыталась уговорить себя не принимать близко к сердцу слова заведующей. Но от мысли, что сейчас придется везти эту Марину домой, как королеву, на душе стало еще гаже. И ведь не высказать ей всё, ребенок рядом…

«Нет уж, не молчи! — сказала она себе. — Нужно, наконец, поставить ее на место!»

И от этого решения сразу стало легче. Потому что накопилось столько, что складывать некуда — как вещей в тех пакетах, собранных Татьяной для Марины из чувства сострадания.

Когда она подошла к двери приемного покоя, Фирзина с Павликом были уже одеты.

— Ну, Павлик, больше не болей! — пожелала Тамарочка, наклоняясь и целуя светлую макушку.

— Не буду, тётя Тамара! — пообещал он, подняв лукавую мордашку.

— Смотри, ты слово женщине дал, мужик! — пожал ему руку Купченко. — А если дал — держи!

— Спасибо за помощь, — раскланялась Марина. И Тане показалось, что это прозвучало фальшиво, будто с затаенной ненавистью. Она одернула себя: «Давай, всех чертей на нее повесь!» Но особого желания каяться не возникло.

Они втроем подошли к «Лексусу» Демидовой, и Татьяна, открыв багажник, загрузила в него пакеты. Павлик вертелся рядом, восторженно ухал и тарахтел без умолку:

— Тётя Таня, какая у вас машина большая! И как вы ее водите, там руль такой большой! А это иномарка, да? А можно посмотреть, как там внутри устроено?

— Можно, — чуть повеселев, улыбнулась она. — Мы же сейчас на ней домой поедем. Давай, запрыгивай, и пристегнись там!

Она открыла заднюю дверь, впуская мальчишку. Он мигом прошмыгнул внутрь и завертелся на сидении, пытаясь рассмотреть и потрогать все сразу. Марина ухватилась было за ручку передней дверцы, но Демидова остановила ее.

— Не торопитесь, я хочу кое-что обсудить, — сухо попросила она.

Фирзина попыталась изобразить на лице удивление, но сквозь эту гримасу явственно читались паника и трусливое желание отпереться от всего, что предъявят. Впрочем, она послушно отошла от машины вслед за Таней.

— Скажите, вы действительно считаете меня виноватой в своих проблемах? — еле сдерживая злость, спросила Демидова.

— Я?… В каких?… — пролепетала Фирзина, отводя взгляд.

— Вы сказали Инессе Львовне, что это я заставила вас устроиться на две работы, и теперь вы не справляетесь из-за усталости. Это так?