Тень на обороте

Когда таверна скрылась за поворотом, меня стал нагонять дробный перестук. Не оглядываясь, я посторонился, но проезжавший мимо всадник все равно пустил скакуна вплотную, обдав грязными брызгами из дорожных выбоин, запахами выделанной кожи и дорогого мужского парфюма. Крыло палевого крестокрыла, к счастью полураскрытое, задело меня, едва не сбив с ног. Крайне любезный всадник помчался дальше, трепеща по ветру выбившимся узорчатым краем плаща, словно хвостом.

Процедив невразумительное проклятие, я продолжил путь.

Вспоров вершиной лесной ковер, показалась гора. Удивительное дело! Невысокая, кривоватая, она маячила среди затянутой лесом равнины вызывающе одиноко. Зато стало понятно, откуда странное название у замка, который, наверняка, примостился на этой горе, и у расположенного у его подножия поселка.

А на дороге впереди снова шевеление. Такая с виду глухая дорога, — и надо же, даже в вечерний час и плохую погоду пользуется популярностью. На этот раз кто-то, не спеша, вышагивает по обочине, волоча на плечах мешок.

— Помочь? — полюбопытствовал я, догнав худосочного паренька, который ссутулился под тяжеленной ношей. Левая пола длинной безрукавки паренька тоже была обрызгана грязью. Наверное, именно это обстоятельство подтолкнуло меня навязаться ему в помощники.

— Если не трудно… — не стал отнекиваться парнишка и с облегчением вздохнул, перевалив половину мешка на меня. Блеснули из-под курчавой, мокрой челки голубые или серые глаза. Сумрачно стало, толком не разберешь.

— В Пригорном живешь?

— Угадали, — с легкой усмешкой кивнул паренек.

— Дом старосты Хабура покажешь?

— Отчего ж не показать… — паренек глянул искоса, цепко прошелся взором по мне, поинтересовался: — А вы маг, что ли?

— Угадал, — в свою очередь хмыкнул я. — А как угадал?

— Похожи… — неопределенно проворчал паренек.

Сдается мне, что похож я больше на потрепанного дорогой беглеца, а не на мага. Приметливый или догадливый здесь народ.

— Оборотня ловить станете?

— А есть оборотень?

— Люди болтают, что есть.

— А ты что говоришь?

— Мне говорить некогда, мне работать надо…

Пообщались, значит. Будем надеяться, что староста окажется разговорчивее.

Дорога вильнула и выбралась из леса в распадок, откуда открылся неплохой вид на небольшой замок, устроившийся на приземистой горе, словно угловатая, растрепанная птица. Зато поселок у подножия горы был опрятен, светел, переливался теплыми огоньками.

— Пригорное, — зачем-то представил село паренек.

Мычали коровы, лаяли собаки, воздух пах сдобой и навозом. Возле каждого дома забор украшала целая вереница глиняных горшков, раскрашенных хитрыми цветными узорами. Ни одного похожего.

— Эй, Лино, где помощника отыскал? — крикнул кто-то со двора.

— Это господин маг к старосте идет, — хладнокровно сообщил Лино.

— Неужто вы в мешке оборотня тащите? — притворно ужаснулись из другого окна.

От беленого домика нам навстречу кинулся подросток. Узкоплечий, худой, как прут. Не иначе родственник тощего Лино. Мальчик уставился настороженно, но с любопытством, как подрастающий щенок.

— Сам не тащи, — буркнул Лино подростку, когда мы уронили мешок возле калитки. — Присмотри пока. Я вернусь, тогда занесем.

— Да я… — начал было подросток, но сник, перехватив выразительный взгляд Лино.

Дом старосты оказался добротным строением с высоким чердаком, увенчанным страхолюдным коньком. Что-то рогатое и оскаленное. Десятка три лакированных горшков и кувшинов, расписанных желтыми цветами, расселись на ограде вокруг избы.

Вислоносый староста Хабур не особенно обрадовался поздним гостям, но отрекаться от приглашения в таверне не стал.

— Маг, говорите? — с некоторым сомнением повторил он. Видно, в отличии от доверчивого Лино, он в моем облике ничего соответствующее образу чародея не углядел и добавил твердо: — Оплата только по факту.

— Хотите голову оборотня?

— Любую часть тела.

— Тогда давайте поподробнее.

— Ну, давайте… — со вздохом согласился староста.

Из большой комнаты выгнали детей, примостившихся было поглазеть на гостя и послушать сказки, но оставили прочих родственников, обитавших в доме старосты, среди коих преобладали женщины и девицы. Так что рассказ получился эмоциональным, красочным и порядком сумбурным.

— Значит, появился она давно…

— Не-е, не так давно, еще Фейлла жива была, когда…

— Да нет, это уже после спячки он снова стал приходить, а до того затишье было…

— Может, это не спячка была, а старый оборотень помер, а детеныша народил. Вот новый оборотень как в силу вошел, так и начал клыки точить…

— Безумие передается по наследству, — вклинился я в обмен животрепещущими репликами. — А оборотничество — нет. — (За исключением особых случаев, которые к данной истории не имеют никакого отношения…)

Рассказчики смолкли, подумали, пренебрежительно отмахнулись:

— Ну, так какая разница, если все одно оборотень!

— Короче, давно он у нас!