Тень на Солнце

— Да… Я спряталась за деревьями. Мама кричала…А соседи — никто не пришел на помощь, никто, Зезва! Лишь следили из-за приоткрытых дверей и ставней. Папа сражался, он хороший мечник. Был…

Глаза Аинэ заполнились слезами, но девушка упрямо поджала губы, отвернулась.

— Они орали, что мы погань мзумская, что захватили их землю…Но как же так? Это наша земля, наша. Семья моя живет возле Даугрема испокон веков…Я потом очнулась в лесу. Не помню, как я упала… Папа лежит в луже крови и мама…мама… Там был один человек, он все время хохотал. У него обвислые усы такие, рыжие…

Зезва не успел ответить, потому что Аинэ не выдержала и с громким плачем уткнулась ему в плечо. Ныряльщик осторожно гладил плечо девушки. А та рыдала, больно вцепившись пальцами ему в плечо.

— Почему я рассказываю тебе все это… дура, просто глупышка…

Зезва и в этот раз не проронил ни слова. Он вдруг вспомнил, как в далеком детстве слышал тихий плач тети Йили. Тогда он никак не мог понять, почему могучая лайимар, всесильная великанша лайимар, способная излечить любую болезнь и обладающая огромной силой, почему она плачет поздними вечерами, повторяя чьи-то имена на незнакомом древнем языке.

Когда Назар, по секретному заданию Хольги, прокрался через сад, чтобы разузнать, чем занимаются молодой хозяин с ночной гостьей, он увидел, что Аинэ плачет на груди молодого хозяина, а тот осторожно гладит ее по спине с немного растерянным лицом. Эр с трудом сдержался от радостного восклицания, с немалым трудом прокрался назад и что есть духу помчался к дому, докладывать сгорающим от любопытства Хольге и отцу Кондрату.

Королева Ламира отложила письмо, еще раз пробежала написанное глазами. Резко поднялась, взметнув юбками. Зеленые глаза монархини решительно смотрели вперед, маленький шрам на подбородке еле заметно дергался. Королевский Кабинет, место, где Ламира обычно принимала подчиненных, темнел стеллажами бесконечных книг и свитков. Больше только в Библиотеке. На огромном овальном столе лежал целый ворох карт. Горели светильники, а за шторами плотно прикрытых окон шумел и ругался дождь.

Склонившаяся в низком реверансе пухленькая девушка почтительно спросила, не поднимая глаз:

— Ваше величество, господин тевад Мурман ждет аудиенции.

Ламира вздрогнула, словно вернулась в этот мир из одной ей известных далей.

— Ах, да, спасибо, Дана… ты вот что…

Королева Мзума ласково взглянула на круглое доброе лицо своей любимой горничной. Дана опустила длинные пушистые ресницы. Госпожа сегодня не в настроении, и девушка почувствовала это еще с утра. Хотя, дурное настроение у ее величества уже давно. С тех самых пор, как покушались на господина Данкана. Горничная тихонько вздохнула.

— Как матушка, Дана? — спросила Ламира, смотря на лежащее на столике письмо.

Горничная вздрогнула, сложила ручки на груди и прикусила губу. Королева повернулась к ней.

— Почему ты молчишь, милая моя?

— Спасибо, ваше величество, — прошептала девушка. — Ей…ей уже лучше. Снадобье, что приготовил господин Ваадж, помогло, правда-правда… Она даже поднялась с постели.

— В самом деле? — искренне обрадовалась Ламира. — Это же замечательно, девочка моя, замечательно!

— Да, ваше величество… — присела Дана.

На самом деле маме лишь немного полегчало, а напиток Вааджа ослабил страшные боли, от которых мама кричала. Кричала день и ночь. Губы Даны дрогнули. День и ночь… Девушка посмотрела на монархиню с плохо скрываемым обожанием. Святая Дейла Защитница, да она жизнь отдаст за свою госпожу! Теперь мама в основном спит, но боли, что терзали ее в последнее время, отступили. Надолго ли?

Ламира заметила этот взгляд, полный робкой и наивной приязни и нахмурилась. На все ее вопросы по состоянию несчастной старой горничной, архимаг Ваадж лишь отводил глаза и говорил общие фразы. А когда, не выдержав, королева вспылила и потребовала ясный ответ, чародей опустил голову и пробормотал, что будет чудо, если мать Даны доживет до весны. А как же снадобье, спросила королева. Ваадж лишь мрачно покачал головой в ответ. Нет лекарства против этой болезни. Она приходит внезапно и человек сгорает за несколько месяцев. Слишком поздно.

Ламира смотрела на осунувшееся лицо Даны. Веселушки Даны. Уже долго не раздавался во дворце ее жизнерадостный смех, а любящие пофлиртовать Телохранители и пажи давно перестали бросать незамысловатые комплименты вслед хорошенькой королевской горничной. С тех пор, как ее мать — старая горничная Белла, тяжело и неожиданно заболела, Дану словно подменили. И лишь недавно, после того, как напиток, приготовленный Вааджем, успокоил нестерпимые боли ее матери, девушка немного пришла в себя. Но боль по-прежнему светилась в больших карих глазах юной горничной.

— Давно ждет, милая?

— Нет, ваше величество… Велеть Телохранителям впустить?

Ламира подняла голову на нескольких солдат с арбалетами наперевес, что замерли на галерее и лестницах. Улыбнулась краешком губ. "Интересно, чем я лучше канарейки, что сидит в клетке на кухне?"

— Дана…

— Ваше величество?

— Мне нужно, чтобы ты отправила это письмо в Элав.