Тень на стене (СИ)

Очнувшись, еще даже не раскрывая глаз, учуял запах, пропитывающий все вокруг. Его запах. Моего долгожданного альфы. Мне так хотелось, чтобы он поскорее появился, помог мне, подставил свое плечо, ведь я уже устал бороться. У меня рано начались течки — в четырнадцать, а когда стукнуло шестнадцать впервые появился он — темный колдун невиданной мощи. От его волшебства несло затхлостью и тленом, как от чернокнижников, он умел манипулировать силой, как никто, и пытался поработить наш мир.

Я содрогался при мысли, что это создание установит контроль над местами силы.

Днями и ночами просиживал над картами, прорицая его следующий ход, засыпал в затхлых библиотеках, отыскивая среди трудов ученых мужей хоть какую-то информацию о том, кто это и как заставить его уйти. Несколько раз удавалось умертвить это существо, но оно воскресало вновь и вновь. Создав особый артефакт, я первым узнавал о появлении страшного создания в нашем мире. В кошмарах мне грезилось нежное пиликанье, извещающее о возвращении твари, я старался спать как можно меньше, проводя большую часть времени среди старинных манускриптов и мечтая найти способ закрыть доступ в наш мир…

Несколько секунд я лежал с закрытыми глазами, затем воспоминания о событиях, предшествующих потере сознания, накрыли удушливым ужасом.

Сколько я был без сознания? Для нашего мира наверняка уже все кончено. Даже если нет — я не смогу пойти против своего альфы. Что же делать? Самое кошмарное, что у меня течка и все, чего желает тело — плотские утехи, моему телу не важно, что альфа — враг, наплевать на то, что я несколько раз его убил и совершенно не волнуют чувства самого альфы, который, скорее всего, люто меня ненавидит.

Так уж устроен наш мир: его населяют альфы и омеги. Если омега находит свою пару, то до конца жизни будет ему верен, не сможет причинить вреда, захочет от него детей.

Альфа будет безудержно желать свою пару, станет оберегать потомство и никогда не расстанется со своим омегой.

Уверен, колдун с удовольствием трахнет меня и заставит выносить детей. Я не боюсь насилия — природа позаботилась об этом. Меня уже трясет от желания, хотя я еще даже не открыл глаза. Тяжелый запах обволакивает, лишает воли. Соитие неизбежно, мы оба этого хотим. И пусть во время совокупления меня будет выворачивать от отвращения, я не смогу противиться зову плоти. И он не сможет, даже если больше всего на свете будет желать убить меня.

Что будет после? Как я буду жить, сосуществовать с колдуном? Что он сделает с моими друзьями, теми, кто помогал в борьбе против него? Как мы сможем смотреть друг другу в глаза изо дня в день?

Ужасные вопросы, ответы на которые еще неприятнее: ничего хорошего. Замучает до смерти. Никак, но придется.

Раскрыв глаза, сразу наткнулся взглядом на массивную фигуру. Он сидел невероятно близко и что-то читал. Заметив шевеление, отложил чтение, встал, ни слова не говоря скинул с себя тяжелый бархатный халат. Хотел бы я отвести взгляд и не видеть мощных плеч, покрытую черным волосом грудь, вздыбленный толстый член, но я не мог заставить себя отвернуться, взор прикипел к телу, я жадно разглядывал фигуру намертво связанного со мной существа.

Кроме рогов на голове и нитевидных зрачков, в его облике не было ничего противного человеческому взору, даже наоборот: враг был отлично сложен, красив истинно альфьей грубоватостью.

Колдун постоял мгновение неподвижно, давая себя рассмотреть, откинул покрывало, которым я был укрыт, и улегся на меня абсолютно бесцеремонным образом.

От пронзительного взгляда темных неопределенного цвета глаз, пробирала дрожь. Я был растерян, не знал, как реагировать, меня раздирали противоречивые чувства: хотелось обнять тяжелое тело, призывно раздвинуть ноги, теснее прижаться пахом, спровоцировать на дальнейшие действия…

Хотелось закричать, выцарапать глаза, скинуть с себя поработителя…

Понимая, что первое — фактическое признание поражения, а второе — просто глупость, стиснул кулаки и замер в неподвижности.

Он начал с поцелуев. Они были нежны и осторожны. Я сжимал губы — надеялся, что если мы ограничимся простым соитием, без неуместной нежности, то это не сильно затронет струны моей души. Хотелось сжулить, тогда, может… каким-нибудь образом окажется, что все это ошибка… но разгорающееся нестерпимым жаром тело утверждало — ошибки нет. Этот альфа — именно тот, кто мне нужен. А его губы все продолжали гладить мои, плотно сжатые в нить. Он терся об меня носом, водил по коже щек сухими горячими губами. Через какое-то время я понял, что альфа не станет продолжать, пока не получит молчаливое согласие. Не станет, несмотря на то, что его твердый член уже давно прижимается к моему бедру, я чувствую его мокрую головку, мой собственный орган так же напряжен, а ноги подрагивают от желания разъехаться в разные стороны.