Тень над королевством

— А что, если я заплачу тебе десять серебряных? Хочу, чтоб на завтрашний праздник подали жаркое именно из этой свиньи, — ответила девушка, протянув кошелек с позвякивающими внутри монетами.

— Это можно устроить, — слегка облизав губы, мясник вытер фартуком руки, жадно потянувшись за кошельком.

— Я хочу наблюдать, как ты будешь его забивать, — ответила Жасмин, отстранив кошелек на небольшое расстояние. — Когда все закончишь — вернешь мне украшение обратно.

— Понял, не дурак, госпожа, — сумев наконец дотянуться до кошелька, ответил Медон. — Хотите смотреть, – дело ваше. Как мне его убить? Перерезать горло или же ножом в сердце?

— А как он будет меньше мучиться? — спросила принцесса.

— Наверное, ножом в сердце.

— Тогда перережь ему горло. Только подожди немного. Я скажу... когда.

— Хорошо, госпожа, — ответил мясник, усевшись на колоду во дворе и начав точить один из больших ножей для разделки.

Девушка сняла ожерелье с толстой шеи хряка. Это запустило обратное превращение, но оно происходило не мгновенно. Сначала к королю должно было вернуться человеческое сознание и только через пять минут хряк превратился бы обратно в человека.

«Я хочу, чтобы ты понимал, что с тобой происходит, любимый папочка».

— Держи его за поводок и будь готов, когда я скажу, — приказала принцесса.

— Как скажете, госпожа, — ответил Медон, поднимаясь на ноги.

Мясник в точности выполнил все сказанное. Хряк не понимал, что происходит и смотрел на все с безразличием, но вскоре его глаза стали более осмысленными, он начал визжать и вырываться. Жасмин даже показалось, что гримаса ужаса на морде свиньи приобрела черты отца. Выждав несколько минут, девушка приказала мяснику:

— Давай, только медленно!

Медон не спеша провел ножом по шее хряка. Раздался громкий визг, свинья брыкалась и билась в конвульсиях, но вместе с фонтаном крови из нее выходила жизнь. Меньше, чем через минуту туша свиньи обмякла.

— Помни, сделай из нее жаркое, — сказала удовлетворенная увиденным принцесса, покидая место расправы над свиньей.

— Да, госпожа, я все сделаю, можете не сомневаться!

Жасмин не сомневалась, она хорошо знала слабости мясника и его любовь к деньгам.

***

Жасмин дождалась глухой ночи, она знала, что сегодня предстоит еще много дел, так что ей вряд ли удастся поспать. Выждав необходимое время, она отправилась в спальню мачехи. Никто даже не задал вопрос, что принцесса делает в коридоре ночью. Жасмин давно “подкармливала” всех стражников в замке. Тихо открыв дверь, девушка зашла в покои Эбигейл.

Комната мачехи была значительно больше, чем ее. Посреди стояла огромная кровать, где на подушках из лебединого пуха спала королева. Зеркальный потолок и стены окружали кровать, видимо, королева любила собой любоваться, или же это была прихоть ее отца. Спящая мачеха казалась беззащитной и невинной. Королева лежала на спине, укрытая тонким одеялом и ее большой округлившийся живот поднимался в такт дыханию. Мачеха побаивалась темноты, в ее покоях всегда горел слабый свет от магических кристаллов на стенах.

«Наверное, скоро подойдет срок», — подумала Жасмин, глядя на размер живота.

«Она украла у меня отца и заставляла ночевать в сундуке, когда я была маленькой и беспомощной. Но теперь все изменилось!»

Жасмин взяла в руки розовый зонт с обратной стороны. Подняв его высоко над головой, принцесса со всей силы ударила массивной ручкой прямо в центр округлившегося живота королевы.

Крик Эбигейл, наверное, услышали бы во всем дворце, если бы не Купол Шепота, маленький и дешевый артефакт, который часто использовался на переговорах, чтобы предотвратить подслушивание. Он блокировал любой шум в небольшом радиусе. Принцесса заблаговременно забросила его под кровать. Не успев прийти в себя, спящая королева получила в живот еще один сильный удар.

— Никаких братиков, сука! — проговорила, смакуя каждый слог фразы, Жасмин, нанося третий удар, уже в лицо пытавшейся подняться мачехи.

Удар, удар, еще один. Они сыпались на беспомощную королеву, словно град на незащищенные посевы на полях, пока ее лицо не превратилось в кровавое месиво. Эбигейл кричала, молила пощадить ее, но принцесса с безумным блеском в глазах продолжала свою экзекуцию, пока зонт снова не сломался.

Искалеченная королева не могла даже приподняться на кровати, ее глаза устремились в зеркальный потолок, а губы постоянно повторяли “Хватит”. Эбигейл беспомощно хватала воздух окровавленным ртом, словно выброшенная на берег рыба. Жасмин достала серебряную флейту, вложила ее в раскрытый рот королевы и ударами ладони начала вгонять ненавистный инструмент все глубже и глубже в глотку. Эбигейл вцепилась в флейту, словно человек, затягиваемый трясиной, в спасательную веревку, но силы были неравными. Крик превратился в хрип и бульканье, тело королевы обмякло, а глаза остекленели.

— Ну что, теперь-то тебе нравится, как она звучит?

Ответом ей была тишина. Пятна крови от головы и между ног королевы медленно расплывалось по простыне. Прихватив сломанный зонт и спрятанный под кроватью артефакт, девушка покинула покои мачехи.