Тень над королевством

С наступлением следующего дня ничего не поменялось. Их не собирались кормить. Вокруг сидели и лежали люди с пустыми, лишенными надежды глазами. Аарону очень хотелось выстирать одежду и смыть засохшую кровь, но об этом не могло быть и речи. Воды, которую выделяли пленным, едва хватало, чтобы не умереть от жажды под палящим солнцем. Так прошел еще один день в лагере.

«Странно, чего они ждут?»

***

Этот день принес с собой изменения. Нет, их не начали хоть как—то кормить. В каждом из уголков лагеря появилось по столу, на которые водрузили горы хлеба и сыра. Для человека, не евшего несколько дней, подобное зрелище притягивало взгляд, как магнит. Сейчас Аарон променял бы все деньги мира на кусок хлеба. При виде такого обилия еды канонада в животе становилась еще более невыносимой.

Многие не выдерживали подобного испытания. Они подбегали, старались схватить лежавший на столах хлеб. Это было ошибкой. На несчастных обрушивался град ударов кнутов, пока те, полность не обессилив, падали наземь. Для тех, кому каким—то чудом все же удавалось добраться до стола, были припасены древки копий и арканы. Серолицые воины ловко забрасывали петлю на шею подобравшемуся к еде пленнику и мгновенно сбивали его с ног. Стражники соревновались между собой, кто первый повалит следующего пленника на песок.

Аарону стоило немало усилий, чтобы тоже, вот так, обезумев от голода, не броситься на столь вожделенный хлеб. Только трезвый рассудок и сила воли не позволяли ему этого сделать.

«Бессмысленные действия могут только еще больше усугубить ситуацию. Так говорил мой отец».

У многих пленников на лицах виднелись отметины от кнутов. Сил сопротивляться сейчас ни у кого не было, они не ели пять дней. Все это время люди сидели под палящим солнцем Сидона. Но терпеть лишения было не так сложно, как осознавать свою абсолютную беспомощность. Аарон чувствовал себя щепкой, попавшей в бурную реку, от которой уже ничего не зависело.

«Что с нами сделают? Казнят или же отправят в рабство?»

Никто ничего не говорил о их будущей судьбе, эта неопределенность давила на всех, словно огромный валун на плечах. Подобные мысли мучили не только Аарона, но и всех, кому удалось выжить.

Поначалу Аарон еще пытался кого—то склонить к побегу, то потом полностью отказался от этой идеи. Измотанные физически и морально люди видели всю безнадежность подобной затеи.

— Как ты думаешь, зачем они это делают? — спросил Аарона старый солдат.

— Зачем делают – что? — переспросил Аарон.

— Зачем принесли столы с хлебом? Зачем заставляют нас, мучающихся от голода, смотреть на еду?

— Может им это просто нравится?

— Я думаю, они хотят подавить в нас даже зачатки свободы, что все еще остались. Чтобы даже мысли о сопротивлении ни у кого не возникало. Ведь что может быть естественнее, чем человеку, испытывающему голод, утолить его находившемся совсем рядом хлебом? Они хотят, чтобы мы ставили их приказы выше своих желаний! Мне кажется, что нас готовят к рабской жизни, парень.

«Как не прискорбно, но в словах солдата есть доля правды».

***

Время в лагере текло быстрее, чем вода утекает сквозь сито. Одинаковые дни сменялись такими же— другими, безликими днями. Шел восьмой день, как им абсолютно не давали еды. Глаза пленников запали, лица заметно осунулись. Появились случаи голодных обмороков. Во сне Аарону снился лежавший на столе хлеб, и то, как он, подбегая к столу, все же ухитряется его откусить. В животе будто перекатывался тяжелый валун, больше не было сил терпеть.

«Еще немного и мне придется попытаться сделать что—то подобное. Мои мысли только о еде, я грежу столь близким и таким далеким столом с хлебом. Скорее всего я, как и другие, упаду лицом в песок, избиваемый черными кнутами».

Уже три дня солдаты Магрифа что—то строили. То, что они мастерили, напоминало огромную сцену высотой в добрых два с половиной человеческих роста. Изготовленная из дерева, выкрашенного в цвет слоновой кости, она сильно выделялась на фоне песка пустыни.

«Что это?»

Сегодня все изменилось. В их лагерь зашли магрифцы:

— Гая! Гая! — кричали они.

— Встать, встать, — по—сидонски сказал один из них с жутким акцентом.

Люди поднимались. Нехотя, будто проснувшись от долгого сна, они с непривычки разминали ноги. Прозвучала другая команда:

— Зать, зать!

— Сесть, сесть!

Пришлось подчиниться. Те, кто выполнял команду слишком медленно, получали удар кнута. Хлесткие звуки хлыстов, то и дело раздавались вокруг, сопровождаясь криками людей.

Аарон не знал, сколько времени продолжалась эта муштра. Некоторые пленники не выдерживали и валились на землю без чуств. Когда стражники ушли, все были на пределе своих сил. Если бы им сейчас сказали: «Бегите, вы – свободны», то, в лучшем случае, половина смогла бы хоть как—то передвигаться, о каком—либо беге не могло быть и речи.