Тень над скульптурой

– Желание? – навострил уши Александр, вытянувшись пружиной. – Что за желание?

– Откуда мне знать, что тобой руководит, – покашливая, пожал плечами старик. – Прихоть – дело дурное, а у тебя именно она!

– Откуда взялось желание? – Катаев пронизывал глазами Игоря Валентинович насквозь. Только бы правда всплыла… Без толку. Из камня не вытащишь мысль… – Роман. Это он рассказал?

– Мы, и правда, вчера разговаривали…

– Вот и избавь от загадочного тона и изложи вчерашний разговор по порядку…

– Нет, Саша, это ты мне скажи, зачем пудришь мозги инвесторами своими детскими желаниями? Почему мне приходится убеждать лицо, которому доверяю я лично, в твоей надежности. Почему мне приходится выкручиваться за тебя, объясняя, что “желание” – это твоя неохота объясняться? Почему мне приходится тратить свое время и удерживать для тебя твоих же инвесторов?

– Да мне нахрен не сдались его деньги…

– Засунь свою гордость… – маска добродушного отца слетела с лица Знойнова, с грохотом расколовшись о пол. Он опять закурил. Голос его как из водосточной трубы… – Твое желание попахивает дерьмом, которое запросто и с отвращением вдобавок сметут в канаву. Если у тебя не будет в запасе денег, ты прогоришь на своем загородном мероприятии, понимаешь? Так что хватай щедрости Беляева и держи при себе запасы на черный день. Потихоньку выплатишь долг, а там и избавишься от ненаглядного…

– Финансовая грамотность вырастила множество миллионеров и миллиардеров, но интуиция. Чувствую, понимаешь? Всякий раз, как его вижу наяву и мысленно, чувствую у неладное. Нет худшей погибели для человека, как неспособность внушать доверие… А ведь выродки богатеньких кошельков не инвестиции ищут. Не знаю, какими делами расписаны их дни, но точно уж не заботами о чужих ресторанах.

– Он и не из богатеньких, – Игорь Валентинович опустился обратно на кресло и достал еще одну сигарету. – Если надо – скажи, – он протянул Александру открытую пачку сигарет, но тот кисло помотал головой.

– Не темни. Иначе придется наводить справки своими методами.

– А как же! Знаю я твои методы, – хохотнул тот, едва не выронив изо рта горящую сигарету. – Ну что тут расскажешь. Раньше вместе водились, потом, когда узаконились, он стал владеть сетью автомоек. Разъезжает на немце, от прежних дел держится подальше, как и все мы… Самое дурное, что в нем навсегда, так это его надменное отношение ко всякому и привычка высмеивать, так что запасайся равнодушным терпением.

– В идиотизме нет ничего специфического.

– Ну, – пожал плечами тот, – тебе деньги забрать, и хватит.

Гнетущая пауза выстилалась вдоль потолка фронтом хмурых туч. Ни взгляд не поднять, ни слово не обронить…

– А где, собственно, вздумал открываться?

– В Сестрорецке.

– Сестрорецк… – с мечтательным пониманием протянул тот. – Заманчивое местечко. Тишина, зеленые виды, дороговизна. Беляеву-то говорил о том?

– Нет.

– Ладно, не кисни.

Игорь Валентинович поднялся, отряхнул домашние спортивные штаны, заляпанные в нескольких местах маслом, и, подойдя к Александру, хлопнул того по плечу.

– Я и сам бы вмешался в твой ресторан, да занят. Вон, делов, – и он кивнул на громадную кипу папок на столе. – Читай и размышляй: подписывать или в шею гнать, когда на кону твое богатство. Кто ж знает, какая игра принесет еще богатства, а какая разорит? Но паренька не отгоняй, а то уж наверняка передумает вкладываться.

– Но и плясать перед ним я не собираюсь, – Александр поднялся со вспыхнувшим чувством достоинства, какое задели тонким лезвием.

– Проветрим-ка головы, не помешает, а?

На первый этаж вела слишком крутая для старых ног лестница. Интерьер загородного дома был от и до обшит светлым постмодерном с невписывающимися чучелами зверей, каких бездумно расставили то тут, то там. На кухне женщина в фартуке с морщинистым лбом ополаскивала тарелки, беспрерывно поглядываю на кастрюлю, из какой так и порывались вырваться клубы пара.

– Скоро обед, слышите? – крикнула она спустившимся.

– Ждем с нетерпением – отозвался Знойнов, подтянув штаны, которые, однако, никоим образом не могли свалиться с его живота.

День стоял замечательный. Безоблачный. Двенадцать еще не стукнуло. Солнце с небывалой поздней августовской щедростью трепетно согревало, словно, как и предвещал тот странный старик, оно и в самом деле чуть – на несколько десятков тысяч километров – приблизилось к Земле. Двое прошлись по мраморной дорожке к длинной беседке, под навесом какой примостились длинный деревянный стол со скамьями и чугунный мангал, украшенный чудными завитками.

– Сегодня вечером, – начал Игорь Валентинович, сгребая старые угли кочергой в одну кучу, – жду влиятельных людей на барбекю. Останешься?

– Дел невпроворот.

Тот хмыкнул и плюхнулся в подвесное кресло, старательно взбив перед тем подушки.

– Упускаешь возможности, Саша. Столько всего упускаешь…

– Это что например? Скворчащее мясо.