Тень над скульптурой

– Ну конечно, стоило только Сестрорецк упомянуть, – с иронией приподнял уголки губ Александр, – так дело тут же приняло иной оборот…

– Ну само собой! Курортный городок… В каком районе-то располагается ресторан?

– Возле берега. До залива рукой подать.

– И долго ты высматривал местечко?

– С юношества мечтал жить в Сестрорецке. А сложилось-то все как? Даже лучше планируемого. Какой же дурак откажется владеть прибыльным кусочком курортного городка?

– Что мы плетемся-то еле-еле?

– Перед камерами все равно придется сбрасывать скорость.

– И черт с ними. Я с детства мечтал на гоночной прокатиться.

Резко вывернув вправо, Александр обогнал кроссовер, потом опять вернулся в левый ряд… Они мчались сломя голову, обгоняя каждого, как будто все препятствия – компьютерная графика, как будто сами они погрузились в выдуманный мир, основанный на цифровых расчетах…

– Ну, как тебе? – перед въездом в Сестрорецк Александр сбросил скорость, хвастливо-самодовольный глянул на Романа Юрьевича и вернулся к дороге, на какой движение заметно замедлилось.

– Спрашиваешь… Еще слов таких не придумано, чтобы правдиво выразиться.

– Девиц будешь ублажать такими фразочками… Нравится машина?

– Еще бы не понравилось.

– Сам-то чем занимаешься? – перевел тему Александр.

– Держу сеть автомоек. На юге все.

– А машина-то где? Чтоб важные шишки без собственного транспорта…

– Не каждый видит необходимость в машине… Знал я одного крепкого, но катастрофически боящегося садится за руль. Как брался, так сразу панические атаки набрасывались на него, – посмеиваясь, Беляев затряс вытянутыми перед собой руками. – Машина ходуном ходила, когда он за руль держался.

– Несчастливцы мира сего, – Александр круто вывернул вправо, подрезав едва плетущийся седан, которой тут же истерично загудел клаксоном. – Я с самого детства мечтал ездить, а впервые за руль собственного автомобиля сел только после двадцати пяти. Благо страсть еще не ушла…

– Счастье есть ловкость ума и рук… На лицах несчастных отпечатаны подошвы богачей.

– И то верно.

– Машина в ремонте. Врезалась одна сволочь…

– Вот черт, – Катаев легонько постучал по рулю, как будто успокаивая разволновавшегося скакуна, будто заверяя, что ничего подобного с ним он ни за что не допустит…

Хвойные и лиственные окружали дорогу изящно ровными шеренгами. Они въехали в Сестрорецк, рассекли город насквозь и остановились возле здания ресторана.

– Вот и на месте.

Вокруг лесистая местность. Тишина. Лишь несколько крыш дачных домов, высовывающихся из-за высокого забора. Слева за шеренгой елей и берез полосами проглядываются темно-синие холодные воды залива. Высокое солнце. Голубое небо рассекают белые чайки.

– Снаружи-то вполне, – заговорил Беляев, рассматривая потухшую вывеску, – причина продажи какая?

– В этом солнечном крае пасется достаточно голодных ртов. Хозяин вынужден покинуть страну. За всеми тайнами таится незамысловатая продажа впопыхах.

Они пересекли дорогу. Через обтянутые тонировочной пленкой окна не видать ни зги. Светло-коричневые оттенки. Зал отделан под восточный стиль. Множество мягких подушек, ковры… Возле окутанной виноградом колонны за одним из столиков задумчиво разместился старец в костюме с расстегнутым воротником темно-синей рубашки, мысленно кружащий орлом над шахматной доской.

– Мы закрыты, – молнией подступила к вошедшим женщина со смуглой кожей и красной банданой на голове.

– Мы здесь как раз для того, чтобы вновь распахнуть двери этого заведения, – выскочил Беляев из-за спины Александра, однако в ответ на игривую колкость женщина лишь угрожающе ощетинилась.

– К Ивану Давидовичу, имел в виду мой товарищ, – поправил Катаев.

– Вон сидит, – женщина недружелюбно махнула рукой, звякнув золотыми цепочками на запястье.

– Иван Давидович? – шепнул Роман Александру.

– Его покойный отец, – тихо отвечал тот, – просто бредил стать русским. Но об этом лучше ни слова.

– Само собой…

– Иван Давидович! – приветливо выкрикнул Александр.

– Ну наконец-то, – протянул хозяин ресторана. Поднимаясь, он опирался о стол старыми руками, кажущимися иссохшими ветвями некогда могучего дуба. – Александр…

– Михайлович, – напомнил тот. – А это, – он смирил Беляева придирчивым взглядом, пощипывающим кожу. Нос! Этот огромный уродливый нос бросается в глаза… – Мой олицетворенный банк. Роман Юрьевич. Инвестор.

Беляев лишь недовольно брякнул под свой уродливый нос. Иван Давидович обменялся с Катаевым рукопожатием, преднамеренно забыв Романа на обочине.

– Партию?

– Иван Давидович… – начал было Александр, но старик тут же оборвал его одним взмахом ладони.

– Жаль. Очень жаль, – он обернулся и бросил на расставленные фигуры полный тоски взгляд, с каким глядят на возлюбленную из окна отчалившего от перрона поезда… – Было бы время… А шахматы спешки не терпят… Что ж, тянуть незачем… Экскурсию?

– Само собой, а партию… Отложим до спокойных минут. Хорошая игра требует сосредоточенности и рассудительности от двоих.