Тень над скульптурой

– Ирония – самая непредсказуемая и нелогичная уловка судьбы. И вся несправедливость в том, что от нее никуда не скроешься. Застанет каким угодно способом, вытянет из-под любых корней, – тут он нервно застучал ногтями по черному деревянном столу, нелепо косящему под модернизм. – Пару дней назад забрался сюда совершенно случайно. Так, занесло попутным ветром, а по итогу влип в сети проклятой иронии… Каким-то губительным чудом наткнулся на одну интересную книгу, которую теперь никак и нигде не могу отыскать, а в ней ведь столько мудрости значилось… Вот послушай, в чем человеческое счастье?

Смеющееся лицо Беляева вмиг помрачнело, словно шутка нежданно-негаданно переросла в раздирающую душу правду.

– Какие забытые слова… Забытое счастье – сойдет за ответ?

– Вот и мое забыто. И выяснил я то вот буквально недавно, когда в полном здравии поднял этот вопрос.

– Не знаю я, что такое счастье. Мозги под философию не заточены. Но, имея достаток с излишком, не могу сказать, что счастлив. Слишком сыто звучит, правда?

– А то, – нерадостно отозвался Александр. – Голодный несчастлив, но и сытый тоже находит себе горести…

– Путаница, да и только, – поставил жирную точку Беляев.

– Выбрали? – раскрыв блокнот и держа ручку наготове, официантка застыла в двух шагах от стола. Слабый ветер поигрывал с темно-каштановыми локонами, периодически отливающими медью на солнце.

– Ты так незаметно подкралась, – поднял на девушку похотливо прищуренные глаза Роман Юрьевич, отчего девушка, в мгновение залившись краснотой, виновато потупила взгляд в деревянный пол.

Александр пустил в товарища гневный взгляд, с каким пресекают незадачливых арлекин. Однако тот, мысленно посмеиваясь, лишь продолжал прожигать чистенький лоб девушки, на каком четкими линиями вырисовалось желание провалиться сквозь землю.

– Латте и вишневый пирог, будьте добры, – попросил Александр и, как ни к чему не причастный, отвернул голову обратно к заливу, плескающему полны на каменистый берег.

– В точности то же, – потребовал Беляев.

Девушка послушно кивнула и удалилась обратно под крышу ресторана шаткой походкой.

– Странный старик, – вдруг заметил Роман Юрьевич, доставая сигарету. – Шахматы зачем-то выставил. Надеюсь, с тенями он не устраивает партии.

– Он ожидал видеть меня одного.

– И тогда бы ты на полном серьезе взялся бы за шахматы?

– Кто его знает, – с таинством в голосе откликнулся Александр.

– Что ж, хочется верить…

Официантка поставила на стол глубокие чашки с кофе и тарелки с пирогом.

– Приятного аппетита, – тонким голоском пролепетала она.

– Постойте, – Александр уставился на нее с самыми что ни на есть серьезными глазами, поблескивающими холодным металлом. Заказ словно был формальной необходимостью. – У вас здесь есть что-то вроде местной библиотеки?

– Ну на втором этаже, – тягуче протянула она, с умным видом поглядывая на грузовой корабль вблизи порта, кажущийся совсем крохотной статуэткой, какая изумительно смотрелась бы на книжной полке.

– Проводите? – официантка покорно кивнула. – Жди меня, – обратился он к Беляеву.

– Само собой, куда и как я один уеду?

Александр поднялся. Острый носик официантки доставал до гладко выбритого мужского подбородка.

– Что ж, идемте, – бархатным голосом изрек он.

Смеющимся похотливым взглядом Роман Юрьевич проводил девушку и товарища, потом закурил, с растянутым наслаждением маленькими глотками потягивая кофе из белой чашечки. Дым разносился слабым ветром, тут же растворяясь в воздухе, как привидение при первых солнечных лучах.

Девушка провела Александра в зал, где мирно почивали господа в костюмах. Улыбки и светские разговоры глумились крохотными облачками над столиками. Катаев прошелся по гостям добродушным взглядом, как будто бы радуясь собственным, покорно и с чувством благодарности опускающим купюры в его карманы.

– Нам на второй этаж, я говорила?

– Кажется, – растерянно, лишь бы ответить, пробормотал тот, вглядываясь в костюмы за столом, но не в самих людей. Недорогой крой, выдающийся за очаровательную роскошь, успел разглядеть он, поглаживая лацканы собственного пиджака.

– Идемте.

Они поднялись на второй этаж по крутой и неприметной лестнице, спрятанной в самом углу под тенью. По такой-то и без подноса боязно ступать… Наверху среди белого дня царило уютное затемнение. На столиках испускали короткие желтые лучи небольшие светильники. У одной из стены вечным огнем потрескивал электрокамин. Официантка распахнула плотные шторы – яркий свет тут же залил ослепляющей белизной зал, вытянув из темноты внушительную громадину широкого книжного стеллажа.

– Вот. Здесь все. Мы, обычно, не выдаем книги на руки, но иногда… – она замолчала, пристально вглядываясь в корешки, а потом вдруг живо затараторила. – Иногда некоторые экземпляры теряют. Не крадут, а именно теряют. Как-то загадочно и непонятно, и мы все спускаем им рук…