Тень от загородного дома

Давая проехать пожарной машине, руководитель пожарного расчета за локоть чуть отодвинул Акламина, стоявшего спиной к автомобилю, и после этого ответил:

— Найти не могут. Диспетчер все телефоны оборвал. Ни по одному номеру не отвечает.

— Вот как! У него дом сгорел, труп в доме, а он ничего не знает, — проговорил оперативник.

— Иногда он может сорваться и квасить, будьте любезны! — сказал пожарный. — Редко, право, но бывает. Сейчас, может, тоже где-то закосил. Хотя утверждать не могу. А вот пожар странный, очень странный. Ну это уже работа для вас.

— Спасибо за информацию, — поблагодарил Аристарх. — Будем работать.

— Удачи, — сказал пожарный и снова протянул свою ладонь. — Не поминайте лихом за то, что водой смыли следы. Так получилось. А я пока подожду свое руководство. Сейчас нагрянет всем составом. Труп все-таки.

Пожав ему руку, Акламин направился в дом, а руководитель расчета — к пожарной машине. Воды и правда было много. Хлюпала под ногами. Имевшееся в доме небольшое количество мебели приказало жить долго. В черной копоти мокрые стены. Рухнувшая кровля висела на обугленных стропилах. В общем, вид удручающий. Млещенко не позавидуешь, когда он увидит все это. Пройдя по дому, Аристарх вошел в полупустую комнату, где среди мокрого пепла от сгоревших шкафа, стула и стола лежал труп парня. Тот, на удивление, обгорел незначительно. По крайней мере, верхняя часть туловища и руки хорошо сохранились. Немного обожженное лицо и волосы, но рассмотреть можно. И одежда обгорела лишь частично.

— Молодой парень, — пояснил скуластый оперативник. — Лет двадцать, не больше. На бытовуху не похоже. Аккуратненько в лоб.

Пулевое отверстие точно посередине лба.

— Вижу, — ответил Аристарх, кивнув головой.

Подумалось, что стрелял тот, кто умеет обращаться с оружием. Видимо, с близкого расстояния. Экспертиза установит это. И уж точно это не бытовуха. Такой выстрел не случаен. Оперативники приступили к работе. Хотя было ясно, что рассчитывать здесь на какие-то следы сложно. Возможно, что-нибудь сумеет пояснить хозяин дома, когда его отыщут в городе. Но, может статься, и нет.

Появившись после того, как оперативники завершили работу, а за трупом пришла автомашина из морга, Млещенко имел вид человека, который не пришел еще в себя после глубокого перепоя. Лицо помятое, сморщенное, как мороженое яблоко. Глаза заплыли. Если раньше они превращались в щелки, когда он улыбался, то теперь сузились надолго. Длинноватый нос еще больше вытянулся на фоне помятой физиономии. Волосы засаленные, несколько дней немытые. Брюки и рубаха желали быть лучше. В первые минуты от увиденного он впал в транс, ничего не мог сказать и ни на один вопрос не мог ответить. Шаркал подошвами обуви по грязному мокрому полу, обрызгивая пепельной грязью штанины брюк. Хватался руками за обугленные части деревянных конструкций в доме, за остатки обгоревшей мебели и растерянно, по-песьи подвывал. Когда наконец начал понемножку соображать и что-то произносить, Акламин подошел с ним к трупу, отбросил с лица ткань, которой тот был укрыт, спросил:

— Кто это? Как он оказался в доме? Почему убит? Кем убит?

Смотря на Аристарха сквозь хмельной туман, Иван, скорее всего, ожидал от Акламина ответов на эти вопросы, чем сам готов был ответить на них. Скованно, глухо промычал:

— Я закрывал дом на ключ! Я сам закрывал двери на ключ! Никого в доме не было! Никого! Как этот вор проник внутрь? Это он поджег дом? — Млещенко округлил глаза, взгляд метался прежде всего по Аристарху и по следам от пожара, нежели по трупу.

Это не походило на притворство. Чтобы так притворяться, надо иметь талант актера. А у Ивана актерства хватило бы лишь на то, чтобы за сценой изображать гром или завывание ветра. Аристарх все-таки заставил его присмотрелся к трупу. Млещенко опустил глаза к полу, поморгал, судорожно сглотнул слюну и закивал. В глазах медленно стало проступать беспокойство. Оперативник ждал. А потом взгляд Ивана наполнился недоумением. Было очевидно, что Млещенко узнал, чей это труп. Возбужденно трезвея на глазах, Иван еще ничего не произносил, но мимикой лица уже пробовал отвечать на вопросы Аристарха. Однако одной мимики было недостаточно, и тогда Иван начал производить замысловатые движения руками, как бы связывая их с мимикой. Затем, набрав полные легкие воздуха, он внезапно замер и уставился в неулыбчивые глаза Акламина. Сделал паузу и выдохнул:

— Это он! Я же про него рассказывал! — После чего стал излишне торопливо тыкать пальцем в сторону трупа.

Теперь Аристарху пришлось напрячь мозг, ибо ответ Ивана поставил его в затруднительное положение. Что Млещенко имел в виду? Тем временем состояние перепоя у Ивана как ветром сдуло: