Тень полония

– Железный Феликс, кажется, – да, такой бюст…

– Верно. Правильно!

– Слушай, Леха, а не пошел бы ты в задницу со своими вопросами? – Кажется, коллекционное шотландское виски давало о себе знать уже после пары глотков.

Но Литовченко уже радостно хлопнул Виноградова по плечу.

– Засуетились, значит. Значит, все – точно в цвет… в десяточку!

Обернувшись к стойке бара, он сделал приглашающий жест.

– Опять повторим то же самое? Или ты что-нибудь другое будешь пить?

Владимир с сомнением посмотрел на дно стакана:

– Знаешь, я тоже, наверное, водочки.

– Правильно! И не надо мне тут делать вид, будто тебе очень нравится это ячменное пойло.

– А я и не делаю.

Водку здесь можно было заказывать «дринками» – специальными порциями то ли по сорок, то ли по пятьдесят граммов. Так что, пока на кухне готовилась заказанная еда, мужчины успели опустошить свои рюмки и взять еще по одной, под горячее:

– Так, а теперь за что?

– Третий тост, – напомнил Виноградов.

– Да, верно, совсем забыл… не чокаясь!

Моряки в России по старой традиции третьим тостом желают удачи всем, кто находится в рейсе, вдали от родных берегов. Ветераны бесчисленных войн и вооруженных конфликтов – наоборот, поминают всех тех, кто уже никогда не вернется с боевого задания…

– Слушай, а где сейчас Димка? Забыл фамилию – здоровый такой, со шрамом…

– Убили. Под свои вертолеты попал, по дороге к Шатою.

– Жаль… – В подобной ситуации любая реплика прозвучала бы не намного умнее.

– Игоря не забыл? Подрывника? Инвалид! На одной ноге теперь прыгает.

– Тоже Чечня?

– Нет, уже дома, в Питере… – Виноградов чуть подался назад, чтобы не помешать официанту расставить принесенные блюда. – Он уволился еще в позапрошлом году и работал с какими-то бандитами в речном порту: цепь на шее в полкило чистого золота, квартира на Мойке, в доме, где Собчак жил, БМВ со спецномерами, седьмой модели… Вот под эту «семерку» бомбу ему и подложили: двух прохожих – насмерть, а Игоря – в Военно-медицинскую академию.

– Где найдешь, где потеряешь…

– Точно, – кивнул Виноградов.

Один погиб прошлой осенью, заступившись в пригородной электричке за какую-то тетку, другого зарезали в Душанбе на базаре, третьего просто-напросто не откачали после инфаркта…

Продолжать список общих знакомых, ушедших из жизни, можно было бы еще долго, но Виноградову отчего-то вдруг расхотелось это делать и он переключил внимание на еду:

– Смотри-ка ты – не хуже, чем в Мадриде!

Тушеная свинина по-испански была и в самом деле приготовлена великолепно.

– А ты что, и там побывал?

– Пришлось. Дело прошлое…

– Помянем, может, ребят? Еще по одной?

– Нет, спасибо. Мне хватит.

– Ну, не настаиваю. – Алексей поднял пустую рюмку, поморщился и поставил ее обратно. – Странное дело. Повернись все немного иначе… Помнишь, как мы с тобой познакомились?

– Да, конечно. – Владимир Александрович посмотрел, как сидящий напротив усталый и нервный мужчина затягивается сигаретой. – Рейд со спецназом, засада на перевале, чертов атомный заряд для армейской гаубицы…

– Хорошее было время.

– Мы были моложе, лет на пятнадцать.

– А сейчас – видишь, как встретились… – Литовченко оглядел полутемный зал ресторана.

– Каждый сам выбирает свой путь.

– Да? А за некоторых это делают другие люди!

– Или обстоятельства, – согласился Виноградов.

– Осуждаешь?

– По какому праву? Нет, не осуждаю… Но и в ладоши хлопать тоже не стану.

– Почему?

– Я и в детстве не очень-то верил в добрых разбойников. Так не бывает! Или-или… – Владимир вытер губы салфеткой. – Очень вкусно, спасибо.

Кажется, опьянение так и не наступило – вместо него томило душу ни разу еще не обманувшее предчувствие надвигающейся опасности. Причем страха не было… За последние годы вокруг Виноградова погибло столько друзей и недругов, что собственная смерть уже воспринималась им не как пугающая абстракция – а в качестве вполне естественного и неизбежного завершения земного пути.

В конце концов, для того, чтобы считать себя мужчиной, вовсе не достаточно только ходить в туалет с соответствующей буковкой на двери.

Есть другие критерии…

– Помнишь историю с выкупом телевизионных журналистов?

– Конечно, – кивнул Виноградов.

Громкая была история. И достаточно грязная – как, впрочем, и многое из того, что происходило тогда на Северном Кавказе…

– Официально, кстати, до сих пор считается, – напомнил Виноградов собеседнику на всякий случай, – что никто тогда никому ничего не платил.

– Ну конечно! Миротворческие усилия, конструктивный переговорный процесс федеральных властей с незаконными вооруженными формированиями… – Литовченко отложил нож и вилку. – Но мы-то с тобой знаем, как все происходило на самом деле?

– Я, кстати, уже потом догадался, чьи это были деньги.

– Да, Олигарх потом часто использовал эту историю в прессе… – усмехнулся Литовченко. – Понимаешь, я ведь такой был правильный офицер, когда пришел к нему в команду! А тогда, помогая тебе, стал едва ли не тайным пособником договоренностей с террористами…