Тень полония

– Со времен закладки лондонской мины прошло пятьдесят с лишним лет – никто из тех, кто готовил грязную бомбу, даже не надеялся, что ждать взрыва придется так долго! Не стало великой и могучей страны, которая готовилась к атомной войне, изменилась политическая картина мира, появились новые угрозы и новые вызовы, как теперь принято выражаться… Сам ядерный заряд не просто морально устарел – некоторые его узлы за эти годы вполне могли выйти из строя, и чисто теоретически возникла реальная опасность незапланированной детонации или радиоактивной утечки. Но ведь и это не самое главное, верно?

– Что ты имеешь в виду?

– Ничего особенного. Кроме того, что эта чертова бомба из прошлого угрожает теперь не только Великобритании, но и вашей так называемой новой России.

– Чем это, интересно?

– Представляешь, какой поднимется шум и скандал, если ее обнаружит лондонская полиция? Да еще перед выборами?

– Даже не представляю, – почти не покривив душой, ответил Виноградов.

– А вот товарищ генерал – представляет… – Литовченко понизил голос почти до шепота. – Перестройка, разоружение, мирное сосуществование, партнерство с НАТО во имя мира, всякие там саммиты «Большой восьмерки», единое европейское экономическое пространство – это, значит, все лишь на словах? А на деле получается, что вероломные и коварные русские все это время держали атомный камень за пазухой? Причем даже не у себя за пазухой, а у доверчивых англичан! Ведь никто же на Западе никогда не поверит, что наши геройские Штирлицы просто-напросто потеряли следы своей собственной бомбы…

– Как это – потеряли?

– Не важно, – отмахнулся Литовченко. – Может, еще по одной? По последней?

Зачастую по тому, о чем врет или просто умалчивает собеседник, намного проще докопаться до реального положения вещей. Поэтому Виноградов только пожал плечами:

– Закусывать нечем.

– Мы чаю закажем, чтобы запивать. – Литовченко в очередной раз обернулся к официанту: – Иди сюда, мистер!

Водку подали в рюмках, а чай официант разлил по чашкам: сначала немного холодного молока, а потом уже – душистую и крепкую индийскую заварку. Лимон и сахар были принесены отдельно, и добавлять их следовало по вкусу.

– Ерунда какая-то, – нахмурился Владимир Александрович. – Чтобы при нашей бюрократии в архивах советской разведки потерялись документы подобного рода…

– Во-первых, материалы по проекту «Полоний» никогда не сдавались в архив КГБ. Дела подобной категории хранили в особом порядке непосредственно в Политбюро. А во-вторых… – Литовченко привычно поднял рюмку. – Во-вторых, давай пока лучше не будем об этом?

– Ладно. Если все, что рассказано, правда – от кого ты-то мог об этом узнать?

– Не важно. Пусть это будет моей маленькой тайной. Теперь за что? За прекрасных дам?

– Давай за наших женщин…

Выпили. После спиртного даже чай с молоком, по-английски, показался Виноградову на вкус не таким уж и противным.

– У тебя есть какие-то доказательства?

– Ну хотя бы то, что мы с тобой сейчас здесь сидим – и водку трескаем.

Это был серьезный аргумент. Сам Виноградов к рассказу беглого контрразведчика мог относиться как угодно – но то, что сам Генерал без промедления воспринял озвученное Литовченко в телефонном разговоре сочетание слов «Полоний» и «Лондон» как прямую и непосредственную угрозу государственной безопасности, уже само по себе говорило о многом.

– Что ты предлагаешь?

– Я могу назвать точный адрес в Лондоне, где запрятана бомба. А также нынешнюю фамилию и имя советского агента, который за ней присматривает…

– И чего ты хочешь?

Вполне можно было предположить, что Алексей Литовченко попросит взамен своей информации, к примеру, прекращение всех возбужденных в отношении него российской прокуратурой уголовных дел, помилование, разрешение вернуться на Родину – и еще что-нибудь подобное, в романтическом духе.

Однако все оказалось вполне современно и просто:

– Денег, разумеется.

– Сколько?

– Я же сказал: тридцать миллионов долларов. – Очевидно, Литовченко давно уже подготовил себя к произнесению именно этой суммы. – Миллион – тебе.

– Миллион долларов? – Поднял брови Владимир.

– Можно будет перевести их в евро или в рубли, если хочешь…

– Интересное предложение.

– Только не надо изображать оскорбленную девственность, ладно? Помнишь, как нас учили на лекциях по политэкономии: любой труд должен быть оплачен! А Контора вряд ли выплатит тебе за спасение человечества что-нибудь еще, кроме командировочных и премии в размере месячного должностного оклада.

– Это вряд ли, – вынужден был признать Виноградов.

– Ты еще вот что учти: мне самому эта информация досталась вовсе не бесплатно. Так что пусть твои московские начальники не жадничают. На карту, можно сказать, честь России поставлена, репутация, международный престиж… а такие вещи во все времена очень дорого стоили.

Владимир Александрович почесал подбородок.

– Хорошо. Я конечно же все передам. Мое дело маленькое…

Он сделал паузу и взглянул прямо в глаза собеседнику:

– А если они не согласятся иметь с тобой дело?

– Найдутся и другие покупатели. – Ответ на этот вопрос явно был заготовлен Алексеем заранее.

– Кто, например?