Тень полония

– Во-вторых, больше никогда не пользуйтесь своим мобильным телефоном. Выньте из него блок питания или даже, наверное, выкиньте в мусорный ящик.

– Прослушивают?

– Не думаю, – покачала очаровательной головкой Ирина. – Но через него достаточно просто определить ваше местонахождение по системе сотовой связи, или со спутника.

Виноградов помотал головой – туман, звон и никакого мыслительного процесса. Такое же ощущение было у него как-то после жестокого спарринга на «Динамо»…

– Значит, мне теперь надо где-то прятаться до утра? До самолета?

Ирина Соболевская с сожалением посмотрела на собеседника:

– Ничего подобного. Завтра вы никуда не летите…

– Как это?

– Полиция не пустит вас на рейс. Задержит прямо в аэропорту.

– За что? – Виноградову очень не хотелось верить собственным ушам.

– Не знаю. Это, наверное, не имеет значения, согласитесь…

– Пожалуй, да. Но…

– В посольство тоже можете не ходить. Там вас просто не примут.

– Почему?

– Потому что приказано любой ценой обойтись без политического скандала.

Хорошо баскетболистам – любой момент можно взять тайм-аут. Но те милые шпионские игры, в которые, на свою голову, опять ввязался Виноградов, скорее напоминали бои без правил – по голове и по пузу лупят, пока не свалишься! Владимир Александрович как-то уже и привык, что его периодически подставляют, но сейчас не видел в действиях руководства ни малейшего смысла.

– Что мне делать?

– Ну, прежде всего не паникуйте…

– Понятно. Дальше что?

– Мы обязательно вывезем вас из страны. На это, конечно, потребуется некоторое время. Однако если вы будете четко следовать всем указаниям…

Значит, дорогой товарищ генерал если и сдал его потенциальному противнику, то не целиком, не с потрохами – а по частям. Хотя, скорее всего, утечка информации произошла не на самом верху, а где-то с краю.

– Ладно. Слушаю.

– Я прямо сейчас выйду, на следующей остановке. Вы доедете до Королевской академии, потом пересядете на метро…

* * *

В очередном туре чемпионата Англии кто-то опять у кого-то выиграл.

Или кто-то кому-то опять проиграл.

По этому поводу пьяные футбольные болельщики почти всю ночь бродили по кварталу, орали песни, опрокидывали мусорные контейнеры и били пивные бутылки. К тому же под утро у Литовченко внезапно и нестерпимо заболела голова – лобные пазухи, виски, затылок…

Насколько знал себя Алексей, о том, чтобы заснуть в такой ситуации, не могло быть и речи.

Требовался привычный анальгин или двойная доза чего-нибудь новомодного.

Постанывая, Литовченко сел на кровати, опустил ноги на пол, дотянулся до махрового халата, свисающего со спинки стула, и пошел вниз, на кухню, где хранилась аптечка.

– Что с тобой? Что случилось?

– Ничего, спи…

Меньше всего ему сейчас хотелось о чем-то объясняться с женой.

Полутемный, сумрачный коридор встретил его тишиной.

По холодному полу тянул сквознячок, и, по идее, следовало надеть тапочки. Но Литовченко был настолько поглощен пульсирующей, разрывающей изнутри черепную коробку болью, что даже не обратил внимания на то, что идет босиком.

Наплевать! Очевидно, лимит всяких гадостей, выделенных провидением на его долю в этот день, исчерпался. Щелкнув выключателем, Алексей непроизвольно зажмурился от яркого света, будто полоснувшего по воспаленным глазам:

– Вот, их мать…

Литовченко резко, со скрипом, выдвинул ящик кухонного стола, открыл пластиковую коробку с красным крестом на крышке и принялся рыться в ней в поисках анальгина. Как обычно, под руку попадалось все что угодно, кроме лекарства «от головы»…

Наконец Алексей достал все что нужно – сначала блестящую упаковку таблеток, а затем, из холодильника, минеральную воду без газа…

– Ты в порядке?

Повернуться к двери оказалось отчего-то невыносимо трудно.

И еще больших усилий стоило произнести:

– В порядке. Горло болит. И вообще. Простудился, наверное…

На пороге кухни, в одной ночной рубашке, стояла жена.

– Молока разогреть?

– Нет, спасибо, иди ложись.

Литовченко прикрыл глаза – и когда опять открыл их, жена уже ушла обратно в спальню:

– Вот и хорошо… вот и правильно…

Алексей отчего-то обрадовался тому, что они с Натальей живут вдвоем.

Сын Виктор давно уже поселился отдельно – сейчас он снимает с подружкой студию где-то в артистическом Кэмдене и навещает родителей только по выходным, да и то не каждую неделю. Дети от первого брака, Алексей-младший и Лена, должны опять приехать в Лондон только после Рождества – у девочки в школе начнутся каникулы, а парень как раз возьмет отпуск в автосалоне…

А вот мама их здесь никогда не была – и не будет, наверное…

Первая жена Литовченко считала и считает своего бывшего мужа предателем. Как это она сказала?

– Для любого человека самая первая, главная родина – это его семья. И вот ты предал нас всех: сначала свою семью, потом боевых товарищей, потом страну…