Тень предков

А ведь раньше большой религиозностью не отличался. И откуда только слова из молитвы вспомнились.

– Все, все, хватит, понял, чей ты будешь.

О дымящемся у реки человеке все как будто позабыли. Лежит, ну и пусть лежит, значит так и надо.

– Случилось что? – прогромыхал Скулди.

– Ничего не случилось. Служка безмозглая в костер залезла, поделом, – буднично ответил старик.

Норманн махнул рукой Романову, мол, иди сюда, малец. Второго приглашения Святослав ждать не стал. Мало ли дед снова решит поджарить нечестивца.

Оказалось, что ни князь, ни боярин ничего не видели, находясь в священном трансе, в который они были введены путем употребления зелья в соответствии с предстоящим ритуалом.

К старшей гриди Святослава само собой не посадили. Скулди предупредил своего племянника держаться подальше от волхва, так как от того можно ждать всего что угодно. Волхв, в общем, считай и не человек, только боги знают, сколько ему лет. Говорят, его еще во времена Вещего Олега видели. Легко сказать, держаться подальше, когда он сам за тобой ходит. Святослав, конечно, в древность этого старика не поверил. Люди столько не живут. Но вот то, что от него нужно держаться подальше, чувствовал каждым волоском своего тела. Они дыбом вставали, когда жрец подходил близко.

Наконец подали ужин. Отроки из младшей дружины поднесли большой котел и начали разливать по мискам похлебку и раздавать старшим. Руководству партии вылавливали самые сочные куски мяса. До Святослава очередь дошла последним, так как он был самым младшим и присоединился к дружине совсем недавно. После долгого пути и свежего воздуха похлебка показалась вкуснее ужина в пятизвездочном отеле. После ужина всем отрокам приказали раздеться и возлечь вокруг костра. Несмотря на то что сейчас было лето, холод так и пробирал до костей. А вот другие отроки, похоже, холода совсем не замечали. Святослав лег на спину и уставился в небо. Звезды заволокли тучи, искорки костра, как маленькие бесенята, прыгали по земле, медленно подбираясь к отрокам. Что-то треснуло в костре, и горячий уголек упал Святославу на грудь. Парень зашипел, дернулся и смахнул искру на землю. Еще и руку обжег. На него кто-то шикнул, видимо в этом лежании на земле вокруг огромного костра был какой-то сокровенный смысл. Служки старца подкинули дров в костер, и холод начал постепенно уходить, уступая место жару, от которого некуда было деться. Ни одно, так другое. Жрец прошелся вокруг отроков, всматриваясь в глаза ребят, ища в них что-то, что ведомо было только ему. Обойдя всех, он подошел к Святославу и заглянул ему в глаза. От старика тянуло такой силой, что даже бывший хоккеист, отрицающий существование колдунов и ведьм, почувствовал в нем что-то потустороннее.

Служки поднесли волхву небольшой котел, в котором уже кипела едкая жижа. Старик по щепотке начал кидать в котел разные травы, попутно приговаривая ведомые ему одному заклинания. От котла повалил густой белый пар. Наконец зелье было готово. Волхв по одному начал вызывать к себе ребят, что-то спрашивал, слушал, что скажут, а потом, полоснув по руке, спускал кровь в котел. Очередь дошла до Святослава. Романов робко подошел к старику и заглянул в котел. Жидкость была красной от крови, но пахла приятно. Наверное, обряд братания. Волхв недовольно фыркнул, мол, нечего тут разглядывать, и отвел котел в сторону.

– Что привело тебя сюда? Зачем ты избрал этот путь? – молвил старик.

Святослав задумался. А что же привело его сюда? Желание вернуться домой? Желание быть сильным и ловким, чтобы никто не мог обидеть его? Нет, все не то. Неведомая ему сила забросила его в этот мир в тело подростка. Раз за разом эта сила подкидывает ему все новые и новые испытания, проверяет его на прочность, выгоняет из него всю шелуху, что двигала им раньше. Но что же эта за сила?

– Судьба. Она привела меня сюда. Здесь начало моего пути, волхв.

Да именно так. Святослав отчетливо понял, что это его путь. Может быть, он никогда не вернется домой, но в этом мире он появился не случайно. Его судьба изменить этот мир. Не больше и не меньше.

Волхв внимательно всматривался в лицо Романова. Такое «чужое» лицо он никогда не видел. И дело даже не в том, что мальчик был хазарином, другой веры и из далеких краев. Он был из иного мира, чужой. Ветер дунул, снося искры костра в реку, могучий дуб зашелестел крепкими сучьями. Все сидели не шелохнувшись, и в этой мертвой тишине раздался шепот:

– Его душа принадлежит мне! Ты слышишь меня, волхв!